– Папа, ты сможешь подняться на палубу? – спрашивает Зак на следующее утро.
У Дона перехватывает дыхание – словно внезапный луч света пронзает мрачную тьму реальности. Он чувствует себя лучше, но боится встретить еще один мертвый восход. Он живет мечтой сына. Его собственная мечта умерла.
– Пока слишком больно. – Зак кивает и поднимается на палубу.
Через три дня он перестает спрашивать.
* * *
Дон теряет счет времени. Через несколько дней (он точно не знает через сколько), Зак спускается вниз и садится рядом с отцом.
– Я знаю, что что-то не так, папа.
– Все так. – Дон старается, чтобы его голос звучал небрежно.
– Тогда почему ты не поднимаешься на палубу?
– Просто мне там нечего делать.
– А я думаю, есть.
– Да нет же. Я ведь уже говорил. Все в порядке. Просто я выздоравливаю. Никаких особых проблем.
– Папа! – Зак пристально смотрит на Зака. – Есть причина, по которой тебе нужно быть наверху. – Дон собирается снова возразить, но Зак встает и тянется к его руке. – Через десять минут восход солнца.
Он берет отца за руку. Дон колеблется, но понимает, что сопротивляться глупо. Этот новый образ сына – он полон решимости и надежды. Его сын нашел свою мечту. И неважно, что его собственная мечта умерла. Он должен поддержать своего сына, пусть даже это доставляет ему боль. Разве не так должен поступать хороший отец?
Зак обхватывает его рукой, поднимает и помогает Дону подняться по ступенькам.
– Мы обращены на запад, – говорит Зак, – так что просто сиди на корме и наблюдай. Ты справишься.
Дон сосредоточенно смотрит себе под ноги и, не поднимая глаз, медленно идет к скамье рулевого на корме судна. Ему не очень больно, но Дон знает, что дело не в боли – вовсе не она держала его внутри. Зак помогает ему сесть, Дон закрывает глаза и делает несколько вдохов.