Грего охватили отвращение и ужас, в его ушах звенели вопли попавших в ловушку людей, на которых надвигался огонь, вой тех, кого настигла огненная волна, триумфальное скандирование колонистов, чьими руками были совершены все эти убийства.

– За Квима и Христа! За Квима и Христа!

Грего чуть не бросился бежать прочь, прочь отсюда. То, что он видел, чувствовал, слышал, было невыносимо: ярко-оранжевые языки пламени, запах горелой человеческой плоти и треск живого дерева.

Но он выстоял, не обратился в бегство. Он пришел на помощь тем, кто метался взад-вперед у самой огненной стены, вытаскивая живых из-под упавших деревьев. Грего был обожжен, один раз на нем загорелась одежда, но жаркая боль была в некотором роде спасительной и милосердной, потому что он заслужил наказание. Он умрет в этом лесу. И сам уже готов был поспособствовать этому: стоит немного углубиться в стену пламени, и он уже никогда не вернется, его преступление будет выжжено из него, все, что от него останется, – пепел и обуглившиеся кости. Но нет, надо было вытаскивать из огня людей, еще оставались жизни, которые можно было спасти. Кто-то притушил тлеющую на его плечах одежду и помог ему поднять дерево, чтобы мальчишка, придавленный тяжестью, смог выползти. Как смел он думать о смерти, когда в нем нуждались, когда он мог помочь и спасти еще одного ребенка?

– За Квима и Иисуса! – стонал мальчик, по-крабьи отползая подальше от пламени.

Вот это кто, вот мальчик, чьи слова взорвали тишину и обратили толпу в сторону леса пеквениньос. «Это ты произнес те слова, – подумал Грего. – Ты отнял их у меня».

Мальчик поднял глаза и сразу узнал его.

– Грего! – воскликнул он и кинулся к нему. Его руки обхватили Грего за пояс, голова прижалась к бедру. – Дядя Грего!

Это был старший сын Ольяду, Нимбо.

– Мы сделали это! – чуть не плакал мальчик. – Отомстили за дядю Квима!

Огонь громко потрескивал вокруг. Грего поднял мальчика на руки и вынес его из бушующего пламени подальше в лес, туда, где было прохладнее. За ним двинулись и все остальные. Языки пламени подгоняли людей, ветер гнал пожар прямо на них. Многие испытывали то же, что и Грего: усталость, страх, боль от ожогов, полученных, когда они вытаскивали из-под деревьев своих сограждан.

Но кое-кого – и весьма многих – еще не затронул огонь, в сердцах их все еще бушевал костер, который Грего и Нимбо запалили на площади.

– Сжечь их ко всем чертям! – то тут, то там продолжали раздаваться призывы.

Распаленные люди собирались в небольшие группки, похожие на водовороты в бурном потоке, но теперь в руках они сжимали сделанные из ветвей деревьев факелы, запаленные от бушующего в сердце леса огня.