– Прости, – смущенно отвечает он. – Когда я нервничаю… – Он умолкает и окидывает меня взглядом. – Погоди. Почему мне нельзя съесть хоть одну?

Я хмурюсь.

– Потому что они слишком сладкие, – бормочу я и сама задумываюсь над этими словами.

– Мена, – доносится с лестницы голос Сидни. – Поспеши.

Я быстро беру Джексона за рукав и веду его вниз по лестнице.

Он морщится при каждом шаге. Я подозреваю, что это перелом.

– Я по-прежнему чувствую себя виноватым, что не рассказал тебе о моей маме, – говорит Джексон, косясь на меня.

Мы оба знаем, что сейчас это не главная наша проблема, но я ценю его извинения, о чем ему и сообщаю.

– Прости, что не разрешила тебе похитить нас из кинотеатра, – отвечаю я.

Он смеется, но тут же шумно втягивает воздух и останавливается, чтобы перенести вес с больной ноги. Затем он обхватывает меня за плечи, и мы идем дальше, стараясь угнаться за остальными.

Сидни останавливается внизу и смотрит на нас.

– Готовы? – спрашивает она.

Все согласно кивают, и я тоже. Джексон отпускает меня, и сам проходит остаток пути вниз, подпрыгивая на одной ноге.

Сидни отступает в сторону. Я вставляю маленький ключ в замок, и он поворачивается с тихим щелчком. Мое сердце отчаянно колотится, когда Сидни толкает дверь. В комнате темно, и Марчелла щелкает выключателем. Лампы разгораются, мигая и жужжа.

Помещение большое и по большей части пустое – здесь есть разве что какие-то стеллажи. У противоположных стен стоят две каталки. В следующую секунду я понимаю, что на них лежат тела, укрытые белыми простынями. Отступив на шаг, я натыкаюсь на Джексона, который чуть не падает, не удержавшись на здоровой ноге.

– Кто это? – тихо спрашивает Бринн, дрожащим пальцем показывая на ближнюю каталку. Мы смотрим на тело, скрытое под белой тканью.

Никто не отвечает. Но, когда я смотрю на белую простыню, мне приходит в голову мысль, что на одной из каталок может лежать Валентина.

Я подхожу к первой каталке и останавливаюсь рядом с ней. Протягиваю руку и стягиваю белую ткань. Вздрогнув всем телом, я смотрю вниз, перед глазами все начинает расплываться. У меня за спиной вскрикивает Сидни.

– Мена, – произносит Джексон, подходя ближе. Его голос звучит тихо и отстраненно, словно издалека.

Я едва дышу. Удушающая тяжесть копится в груди, подбирается к горлу.