Пакстон засмеялся:

– Сказать тебе одну вещь? Это было прозрение, такое могло случиться с каждым. Кажется, прогулка под открытым небом пошла мне на пользу. Не знаю. Но не чувствую, что совершил что-то особенное.

– Эй, не продавайся по дешевке, – сказала Дакота. – У нас тут в Облаке насчет иерархии довольно слабо, но я уже некоторое время – правая рука Добса. Может быть, с его подачи переоденусь в светло-коричневое, и освободится место для хорошо проявившего себя сотрудника.

Ком стал у Пакстона в горле. Он не знал, что об этом думать. С одной стороны, стремление выслужиться означало еще одну веревку, которая привязывала его к Облаку. Но чем больше он думал, тем яснее понимал, что Облако – это и есть весь мир, поскольку все остальное на планете засохло и умерло.

В том оставленном городке, находясь под прицелом, он испытал не просто ужас, но получил душераздирающее впечатление. Как будто увидел мир и понял, каков он при суровом свете дня. Тут, в Облаке, были безопасность, прохладный воздух, питьевая вода и место для сна. Тут была работа и жизнь, пусть не такая жизнь, какой он себе желал, но у него было к чему стремиться, и, возможно, со временем с такой жизнью можно было бы примириться.

– У тебя есть время подумать, – сказала Дакота, сделав большой глоток кофе и поморщившись. – Но будь готов. У такой работы есть свои преимущества.

– Я подумаю, – сказал Пакстон. – Как тебе удается держаться?

– Стараюсь изо всех сил, – сказала Дакота. – Самое сложное то, что у меня в комнате сидит сейчас моя мамочка, смотрит телевизор. Приезжает каждый год в День благодарения на ужин. Я собиралась отвести ее в «Облачный Бургер». Они там готовят специальный бургер из мяса индейки. Но, боюсь, на это не будет времени.

– Как думаешь, что будет завтра? – спросил Пакстон.

Дакота отхлебнула из термоса и посмотрела по сторонам.

– Понятия не имею. Я говорила с людьми из другого Материнского Облака, которые его уже принимали. Он любит ходить сам по себе. Выглядит как зомби, но так, наверно, и должно быть. В толпе могут быть злоумышленники. В Нью-Гемпшире народ не обращал на него внимания. В Кентукки его принимали как мессию. Люди опрокидывали барьеры, только чтобы к нему прикоснуться.

– Он здесь раньше бывал? – спросил Пакстон.

– При мне нет, – сказала Дакота. – Добс говорил, что, да, был один раз, с маловажным визитом. Приезжал на митинг. Не такое чествование. У тебя памятка есть?

– Есть, – сказал Пакстон.

– Хорошо, – сказала Дакота. – Добс обещал, если завтра все пройдет гладко, два выходных подряд. – Она помолчала. – Черт, я даже не знаю, чем тогда заняться.