БАЦ!
– Прости меня, Отец, – молилась девушка-репликант.
ТУМ!
– Ибо я должна согрешить…
ХРЯСЬ!
Схватив голову Проповедника руками, она стала выдавливать ему глаза. Мужчина, задыхаясь, согнулся пополам и замахал ногами. Он сцепил лодыжки вокруг ее шеи, и его шпоры воткнулись ей в горло. Яростно зарычав, Проповедник повалил ее и со всей силы ударил головой об пол. Раздался хруст костей.
Они откатились друг от друга в разные стороны. Хоуп схватилась за свой череп, Проповедник с силой тер глаза. Оба были в крови, подбородок охотника за головами был запачкан табачно-коричневыми пятнами. Коса Хоуп растрепалась, окружая ее лицо неровным ореолом рыжих волос – она была красивая и опасная, словно открытое пламя.
Проповедник поднялся на ноги, держась на расстоянии вытянутой руки. Хоуп размахнулась, готовясь нанести мощный удар, но охотник за головами блокировал ее своей кибернетической рукой. Пара закружилась в диком танце грубой силы и шокирующей скорости. Каждый из них стал размытым отражением другого. Оба больше, чем просто люди.
Проповедник одним ударом сломал Хоуп семь ребер. Девушка-репликант изящно развернулась, блокировала новый удар охотника за головами и взяла его в захват. Она ударила его ладонью в живот, заставив согнуться пополам. Потом стукнула его кулаком по затылку, подняла колено и пнула с такой силой, что он отлетел на несколько метров и ударился об стену.
Охотник за головами рухнул на пол, из разбитых губ струилась кровь. Он пополз про палубе, пытаясь подняться на ноги.
– Что ж, дорогая… – Проповедник закашлял, отплевываясь кровью. – Признаюсь, я
Хоуп молча направилась к нему, готовясь снова ударить.
– Мэри, – пробормотал мужчина, – атакуй!
Пролетела доля секунды. Одно кратчайшее мгновение. Хоуп развернулась, ее волосы ярким пламенем вспыхнули в солнечном свете. Позади нее сидела пушистая белая собачонка и виляла хвостом. В ее груди что-то тихо жужжало. Глаза светились кроваво-красным.
– Гав! – произнесла собачка.
Приют задрожал от сокрушительного взрыва, уничтожающего все на своем пути. Обжигающая жара. Оглушительный шум. Помещение корабля заволокло черным дымом, грохот все еще продолжал эхом отдаваться от стен.
Проповедник поднялся на ноги. Выплюнул на палубу жидкую липкую смесь из алого и коричневого. Он снова натянул шляпу и, звеня окровавленными шпорами, похромал к горящим матрасам. На металлическом полу, где взорвался его блитцхунд, осталось больше выжженное пятно, по краям которого дымились клочки белой шерсти. Проповедник медленно подошел к съежившейся у стены фигуре. Тлеющие рыжие волосы. Окровавленные почерневшие руины.