Ана подобрала с дороги свою сумку с инструментами. Вытащила труп пилота из валяющегося поблизости сломанного Титана и приступила к работе. Из-за защитного костюма она не могла вытереть слезы и поэтому проглотила их. Отодвинув в сторону всю свою боль, девушка принялась приводить машину в порядок. Иезекииль попытался взять ее за руку, заставить выслушать его.

– Ана, пожалуйста! Я сделал это, чтобы спасти тебя…

Она развернулась к нему с гаечным ключом в руке, поднятым в сантиметрах от его головы.

– Не прикасайся ко мне, фуг! – рявкнула Ана.

– Ана, ты должна меня выслушать, умоляю! Я бы никогда не предал тебя! Если я кого-то и пытался обмануть, то только их. Я выстрелил, чтобы ранить тебя, а не убить. Разве ты не понимаешь? Я спасал самое важное в своей жизни, спасал тебя, Ана!

– Тогда почему ты ничего мне не сказал, Иезекииль?

– Я…

Ее глаза превратились в узкие щелочки, каждое ее слово было пропитано гневом.

– Я доверяла тебе. И может, я совсем сошла с ума, но часть меня хочет поверить тебе. Пусть ты пытался одурачить этих бесчеловечных ублюдков, которых называл братьями и сестрами. Но меня ты тоже дурачил, с тех самых пор, как я нашла тебя на той свалке. Я попросила тебя лишь об одном – быть честным со мной. Моя единственная просьба. Но ты даже этого не смог мне дать.

Стиснув челюсти, она отвернулась.

– Ана…

– Не разговаривай со мной.

Репликант продолжал стоять на месте, объяснения погибали на его сладких, идеальной формы губах. Она залезла в машину и вернулась к работе.

Несмотря ни на что, в ее памяти сохранились все те знания, которые дал ей Сайлас. Стоило отдать должное Лемон, она поджарила машину как следует – у Аны ушел почти час, чтобы поднять ее и снова заставить двигаться, и все равно Титан работал только на сорок процентов от своей мощности. Но она больше не могла оставаться здесь. Не могла на них смотреть.

Лемон подошла извиняться следующей.