– Можешь уже вылезать оттуда, Пташка. Иначе я могу забыть о манерах и всадить пулю в голову мисс Карпентер. Мне все равно заплатят.

Иезекииль выполз из помятого кузова, и Титаны тут же наставили на него свое оружие. Их оптические прицелы засветились, стволы автоганов пришли в движение.

– Агент, нам уничтожить его? – спросил пилот.

– Нет, – ответил Проповедник. – Не открывать огонь до тех пор, пока я не отдам приказ. Этот ордер является первым приоритетом. Утвержден советом правления, как поняли?

– Вас понял. Ожидаем дальнейших указаний.

Охотник за головами стащил с себя противогаз и полез в изодранное пальто. Выстрел из дробовика разорвал ему грудь, и под растерзанной плотью засверкал металл. Порывшись в кармане, он сунул за щеку щепотку синтетического табака. Потом поднял огнемет и наставил его на Иезекииля.

– Так и лежи, Пташка. Я видел, что сделал огонь с твоей старшей сестрой, там, в Армаде. Так что не двигайся, если, конечно, тебе не нравится запах жареного мяса.

Ана сморгнула слезы, страх перед Проповедником тут же заставил забыть о переполняющих ее ярости и ненависти. Девушка бросила взгляд на Кайзера, все еще неподвижно лежащего в пыли. Рядом с ним валялась ее сумка, внутри которой блестела красным граната из термекса. Но они были так далеко…

Она посмотрела на Проповедника. На ствол его пистолета. И вдруг снова оказалась в той камере. Ее руки были испачканы кровью. И лицо тоже. Рядом лежали тела ее родителей, брата и сестры. Над ней стоял Габриэль. Из-под спутанных светлых волос сверкали зеленые глаза. Голос Мириад звучал словно издалека, умоляя репликантов остановиться. Красивое лицо Уриэля, обрамленное длинными черными волосами, исказилось от злобы. В глазах Хоуп все еще стояла нерешительность, хотя ее руки уже были в крови. Взгляд Фэйт, когда-то самой близкой подруги Аны, теперь был пуст и холоден.

И он был с ними.

– Что плачем, барышня?

Ана с вызовом взглянула на охотника за головами, изо всех сил стараясь отогнать слезы. Но тщетно. Они лились нескончаемыми ручейками. Потом она посмотрела на Иезекииля, увидела неприкрытую боль в его лице, и земля под ней раскололась, утягивая вниз, в бездну…

– Ана… – взмолился он. – Позволь мне все объяснить…

– Заткнись! – закричал на него Крикет. – Ты делаешь только хуже!

Ана не чувствовала свое тело. Не могла дышать. Все эти нагромождения лжи… Она села на асфальт, обхватила руками колени и стала слушать, как ее жизнь разлетается на миллионы окровавленных осколков.