– Все, по местам! – скомандовал Макензи.

Как и вчера, Арон лег на кровать ближе к окну, а Менахем – ближе к шкафу.

– Один, два, три… – начал считать Менахем, – а затем они, видимо, продолжили считать в том же темпе, но уже про себя.

Время замерло. Была полнейшая тишина. Макензи вдруг обратил внимание, что различает звуки, которых раньше никогда прежде не замечал: щебет просыпающихся птиц, далекий гудок поезда… где-то открывалась лавка, и хозяин натужно поднимал железные жалюзи… Все эти звуки были такие уютные, такие понятные. Это никак не вязалось с тем, что Макензи уже готов был увидеть: все эти сине-зеленые молнии и облака на столе…

В воздухе явно запахло озоном, и адвокат почему-то посмотрел на часы. Впрочем, эта привычка осталась у него еще со времен, когда он был командиром полицейской оперативной группы: любое событие должно быть протоколировано. «Незаписанное – не наблюдалось!» – это правило, которое он тогда вывел для себя и требовал неукоснительного выполнения от подчиненных. Прошло уже полтора часа. Это уже на час больше, чем вчера…

– Может, объект с большей массой требует большего времени переноса? – подумал Макензи и похолодел, – Тогда – насколько большего? А вдруг они не успеют? Вот этого я, пожалуй, не предусмотрел… Вроде бы все предусмотрел, а – то, что было на поверхности, практически под носом… Дьявол! Наверное, то, что пистолет они трансгрессировали так быстро и ввело меня в заблуждение… Ладно… Что делать в случае, если они не успеют? Я ведь вообще не знаю, как это работает! Можно ли их разъединять, например? Скажем, ближе к полудню я мог бы вызвать свою подстраховку и они бы вывезли Арона в безопасное место. Но проснется ли при это Менахем? И вообще, что произойдет? А если при этом Линда словно бы зависнет в этом, как его… «нулевом пространстве»? Тогда вообще всему конец! Кто все это оплатит, например? О моральной стороне и говорить нечего…

Прошел еще час, за окном уже было светло. Вдруг в напряженную тишину комнаты врезался телефонный звонок. Звонил аппарат на тумбочке. Макензи рванулся к кровати, и в два прыжка оказался рядом с Менахемом. Не успел телефон зазвонить еще раз, как он вырвал провод из розетки. Теперь тишину разбивал лишь стук его собственного сердца, напоминавшего гулким уханьем кузнечный пресс. Он постоял так несколько секунд, а потом, отшвырнув провод в угол, тихо двинулся обратно на свое место. Сердце все еще колотилось так сильно, что казалось, даже галстук слегка подскакивает вверх.

Прошел еще час. Макензи услышал за окном выдох пневматических тормозов подъехавшего автобуса, минутная пауза, рык двигателя… и вскоре опять все стихло.