— Тогда переведите господам русским, которые, как я понял, бегут из зоны катастрофы, что мы можем оказать им помощь и вытащим их из этой «ловушка». — Последнее слово он произнес по-русски, и Васильев понял, что Фишер знает русский, но не хочет, чтобы упрямый молодой пилот его понимал.

Андрей неожиданно спросил:

— Значит, это немецкий самолет?

— Фашистский самолет? — вторила ему Альбина. Альбина была детищем Советской страны, и для нее слово «фашистский» было страшным и враждебным. Андрей же, когда понял, что его не разыгрывают, ощутил невольное облегчение, потому что в ином случае — окажись Васильев, допустим, агентом советской военной разведки или контролером ЦК ВКП(б) — ну мало ли кем он мог оказаться! — они с Альбиной были обречены либо возвратиться в зону, откуда их ни за что не выпустят живыми, либо пройти мясорубку допросов в какой-то иной советской организации, никак не более гуманной, чем НКВД.

— И вы — шпионы, — сказал Андрей утвердительно.

— Можешь называть нас именно так, можешь даже махать красным галстуком и вызывать отважных пограничников, чтобы нас задержали и предали справедливому суду. Только неизвестно, где тогда окажешься ты, — ответил Васильев.

Альбина робко потянула Андрея за рукав — обратно, в тундру.

— Погоди, — сказал Андрей. — Вы получили сведения о Полярном институте и испытаниях?

— Разумеется, — сказал Васильев, — на то и существует разведка.

Юрген смотрел на них, приблизив лицо к плексигласу кабины. Лицо угадывалось неподвижным белым овалом.

— Не обращайте на Юргена внимания, — сказал Карл Фишер Васильеву. — Это зазнавшийся юноша, напичканный предрассудками, которыми столь богата любая тоталитарная система.

Васильев приподнял бровь. Таких слов он не ожидал от скромного фотографа.

— Не бойтесь, если я говорю нечто выходящее за пределы дозволенного, значит, я отношусь к тем, кто определяет эти границы, — сказал Фишер. — Надеюсь, когда придет время выбирать между смертью в ледяной пустыне и относительным комфортом берлинских учреждений, ваши соотечественники разумно выберут второе.

С этими словами Фишер отошел в сторону, ободрив Васильева, павшего было духом от мысли, что придется бросить этих несчастных людей здесь. Теперь Васильев убедился, что настоящим руководителем миссии является не молодой ас, а именно Фишер, что было куда разумнее с точки зрения германской разведки.

Андрей с Альбиной смотрели вслед Фишеру — они также почувствовали власть в его мягком тоне и сдержанных движениях.

— Мы улетаем через несколько минут, — сказал Васильев. — Иначе нас могут засечь русские истребители, и мы никуда не прилетим. Нас должна скрыть утренняя мгла — к восходу солнца «Ханна» будет уже над морем. Решайте.