— Уехать, допустим, в Англию? Вы согласились бы?

— Как шпионская добыча? — спросил Андрей. — Чтобы там тоже сидеть в клетке?

— Вы слишком догадливы, мой юный друг, — сказал Фишер. — Но вы правы.

— Неужели дела в вашем королевстве так плохи, что вы решили бежать, а меня взять как пропуск?

— Ну, молодец! — Фишер поднялся и прошел к двери, чтобы посмотреть, не подслушивают ли их, на самом же деле, как показалось Андрею, чтобы скрыть свое смущение, — он не ожидал, что беседа повернется таким образом.

Фишер обернулся к Андрею, снял очки и принялся их протирать клочком замши.

— Никогда бы не узнал вас, — сказал он, надевая их и оглядывая Андрея, как собственное творение. — Вы не представляете, каким заморышем мы вас оттуда вытащили. Лысый, уши торчат, глаза ввалились — ну буквально живой труп. А сейчас вас впору срисовывать для плакатов: «Истинный ариец, вступай в ряды!» или, может, «Истинный комсомолец, вступай в ряды!».

— Карл, говорите же, — прервал его Андрей. — Я ведь не мальчик и понимаю, что все вокруг идет прахом.

— И хуже того, — согласился Фишер. — Вчера во время парада в Варшаве Сталин сбросил на Гитлера атомную бомбу. Как он догадался, что его главный соперник в борьбе за мировое господство будет именно там в тот момент, а Гитлер, который отлично знал, что у Сталина есть атомная бомба, доверился ему и решил, что ему-то ничего не угрожает, — я этого не понимаю! Но, как назло, эта мгновенная акция Сталина свалила карточный домик, который казался такой стройной и высокой пирамидой! Вместе с фюрером погибли основные чины партии. Сейчас в Берлине Рудольф Гесс пытается собрать воедино и держать в руках партию — на сколько его хватит? Сожрет его Борман или начнется переворот со стороны социал-демократов? Ты же представляешь, сколько в Германии недовольных фашизмом, которые жили в трепете перед Гитлером и Гиммлером!

— И чего вы ждете?

— Я жду страшно опасных для тебя и меня пертурбаций в рейхе, я жду гибели рейха, потому что он, не забудь того, мой мальчик, находится в состоянии войны с Англией и Францией. А те молчали и лишь лениво пошевеливались, пока был жив Гитлер, и все надеялись, что Гитлер их не скушает. Теперь же там, поверь моему слову, к власти придут такие деятели, как Черчилль или де Голль, — ярые враги германского духа.

— Вы говорите как газета «Правда», — улыбнулся Андрей.

— Мы с ней представляем родственные социальные структуры, — ответил Фишер. — И я знаю, что, почуяв нашу слабость, зашевелятся так недавно съеденные нами Чехословакия и Австрия, не говоря уж о Польше, для которой смерть Гитлера — знамение католического Бога. Я не удивлюсь, если завтра французы перейдут немецкую границу с одной стороны, а поляки — с другой.