Гесс не стал спорить — эсэсовцы могли появиться в любой момент.

Самолет был невелик. Там сидел всего один офицер — адъютант Канариса.

Из кабины выглянул летчик — пожилой лысеющий человек, лицо в глубоких морщинах, как бывает у лесников или геологов, которые проводят значительную часть жизни на открытом воздухе.

— Все в порядке, — сказал человек, и Гесс узнал русского летчика.

— Тогда полетели, капитан Васильев, — сказал Канарис. — Вы знаете, что сегодня в небе слишком много самолетов, вам нужно всех обмануть и обогнать. Мы с господином Гессом слишком ценный груз. Может быть, в нас — будущее всего мира.

— Когда вы перечисляли ценные грузы, адмирал, — заметил летчик, — то забыли упомянуть меня. Я ведь тоже люблю жить.

— Простите, капитан Васильев, — сказал Канарис. — Я с вами согласен.

Васильев скрылся в кабине, и самолет вздрогнул оттого, что пропеллер начал крутиться все быстрее и быстрее, пока не задрожала обшивка самолета.

— Он русский, — сказал Гесс, выказывая тоном сомнение в правильности действий Канариса.

— У вас есть больше оснований доверять господину Геббельсу или молодцам Мюллера?

— Разумеется, у меня нет таких оснований, — сказал Гесс.

Самолет разогнался и пошел к северу, чтобы обмануть истребители, если их поднимут в погоню.

Но истребители его не заметили — правда, пришлось пройти краем грозового облака, гроза в ту ночь свирепствовала над всей Европой, и их сильно потрепало. Адмирал Канарис держался молодцом, а Гесс испугался. Он стал молиться так громко, будто хотел перекричать мотор. Канарис склонился к нему и спросил не без ехидства:

— Разве вы христианин? Профессора черной магии будут недовольны.

Гесс лишь отмахнулся.

Над проливом Васильев увидел в разрывах облаков одномоторный самолет, шедший параллельным курсом. Васильев не испугался, но взял чуть выше. И впрямь у него не было оснований опасаться — в увиденном им самолете спешил в Англию Карл Фишер и с ним — Андрей.

Над берегом Шотландии Васильев вышел на радиосвязь с аэродромом в Эдинбурге, Гессу было видно, как он говорит что-то в микрофон, прижав его к губам. Из Эдинбурга Васильеву дали связь на Лондон, откуда запросили, хватит ли у него горючего до Лондона. Через несколько минут их встретил поднятый в воздух истребитель и проводил до военного аэродрома под Лондоном.

В своей знаменитой речи в палате общин 22 июля 1939 года Черчилль заявил, что страны демократического мира не остановятся до тех пор, пока коричневая опасность не будет стерта с лица земли. Где-то во второй половине речи он дал понять слушателям, что, судя по полученной правительством Его Величества строго секретной информации, оружие, разработанное в Советской России, не представляет угрозы для жизни и собственности подданных Королевства и правительство примет все необходимые меры для того, чтобы обеспечить безопасность в будущем.