— Но что заставило вас изменить…

— Судите сами. Вечером я навестил княгиню Валомиру в загородном доме, а затем ездил на своей машине в Моши, чтобы поглядеть, как будут размещены школьники. По дороге из Моши я встретил гроб с телом капитана Васунчока. В подавленном состоянии я вернулся в город и поспешил к князю, так как его мать просила узнать, когда он покинет город. Слуги отлично меня знают, и потому я прошел к дому без предупреждения. Князь находился в библиотеке с двумя своими помощниками. Так как я в последние недели взял за правило останавливаться у дверей и слушать, о чем говорит князь, то и на этот раз я услышал о том, что они намереваются привести в действие операцию «Треугольник». Я сразу вспомнил о бахвальстве князей на обеде, и меня охватило страшное подозрение, что князь намерен взорвать что-то в Танги. Я попытался успокоить себя тем, что такие действия не входят в интересы князя. Войны нет… Но чем больше я думал, тем больше тревожился. Что я знаю об истинных интересах и намерениях Урао? А вдруг в своей дьявольской игре он хочет, чтобы землетрясение больнее ударило по городу, чтобы вы не смогли вывезти ценности и людей, а затем свалить вину на военное правительство? Может так быть?

— Да, — сказал я. — Это одна из причин. Есть и другие. Но вы узнали, когда и что он намерен взорвать?

— Нет, — сказал Фредерик. — Я ничего не знаю. Когда я вошел в библиотеку, они прервали разговор. В последние дни мне кажется, что князь о чем-то догадывается. Может быть, у меня на старости лет разыгрались нервы. Мне даже казалось, что за мной следили, когда я шел сюда.

В тот момент я не придал значения последней фразе отца Фредерика. Я был поражен этой новостью, хотя ничего необычного в ней не было. В самом деле, полгода назад князья готовились к восстанию, и, с их точки зрения, было логично заминировать пути подхода к Танги. Директор Матур хотел поджечь свою фабрику, но никаких попыток напасть на лесопилку или механические мастерские не было. А это подозрительно. Князь тоже заинтересован в том, чтобы спасти свои деньги.

— Вам надо подумать, — сказал отец Фредерик. — Вы разрешите мне уйти? Не хотелось бы, чтобы меня видели около этого дома.

— Спасибо, отец, — сказал я. — Конечно, идите. И не беспокойтесь за ваших учеников. Грузовик будет в восемь у школы.

Я проводил миссионера до двери и остановился, размышляя, с чего начать. Действовать надо было быстро. Я подошел к окну, чтобы посмотреть, стоит ли у подъезда дежурная машина. Машина стояла. Уже начало светать, и отец Фредерик, широко шагающий по дорожке вдоль газона, был до колен скрыт утренним туманом. Я смотрел ему вслед и думал о «Треугольнике», о том, что надо поднимать дежурное отделение, снова куда-то нестись.