— Вот я и пришел, — прошептал он тихо, стыдливо рассматривая пыль под своими ногами.

Ответил Маю лишь ветер, дунувший обижено в лицо. Очередная тучка проплыла величаво дальше, к морю, освобождая ненадолго солнце.

— А у тебя по-обыкновению тихо, — продолжил манул. — Иногда, я даже завидую тебе. Твой сон крепок и безмятежен.

Солнцу не долго суждено было сиять на небосклоне. Очередная серая туча закрыла собой светило, угрожающе громыхнув молнией.

— Интересно, встретился ли ты на небесных дорогах со своей матерью, знаешь ли, что наш дом разрушен, что наши семьи убиты… — манул замолк. Ему на лоб упала первая холодная дождевая капля, предвосхищая скорый ливень. Следом за ней на иссушенную дорогу прилетело еще парочка. А за ними еще и еще… Небо посерело окончательно, но манул и не подумал уходить.

— Простишь ли ты меня, узнав, что я позорно сбежал, наблюдая, как он убивал Клару? — переведя дыхание, спросил оборотень, с силой сжав кулаки. Прорвавшиеся когти впились в кожу, оставляя на ладонях кровавый след.

Май зажмурился, вспоминая ее. Матушка Плаксы — Клара была золотой женщиной. Простой, трудовой. Воспитавшей не только семерых своих сыновей, но еще и приютившей барского выродка. Ее отчаянный предсмертный крик все еще преследовал манула в его кошмарах. И никогда ему не забыть своего предательства.

— Сможет ли моя месть искупить ее смерть? — прошептал оборотень, открывая глаза.

Ответом ему стала разыгравшаяся стихия. Дождь полил как из ведра, окатив Мая с ног до головы холодной водой. Оборотень затрясся от холода, схватившись руками за плечи. Контрастный душ не только умыл его, но и немного прояснил голову.

— Что ж, отдыхай, мой старый друг. Отдыхай и не держи на меня зла. Я обязательно искуплю свой грех.

Со словами ушла и тягостная грусть. Выпрямившись и подставив лицо струям дождя, Май блаженно прикрыл глаза. Ему пора было уходить к тем, кого он тоже неосознанно называл друзьями.

Развернувшись, оборотень медленно ушел прочь, вскоре скрывшись за плотной водяной завесой. Его провожал только взволнованный шепот дождя, звучащий подобно тихим голосам умерших…

* * *

В роскошном обеденном зале было тихо. Даже в обеденный час никто из слуг не смел беспокоить покоя великого диргинаала. А потому свидетелем пузыревой трапезы стал только дождь, монотонно барабанящий по дорогому, заморскому стеклу.

Громыхнуло. Окна задребезжали. Пузырь отложил вилку, оторвавшись от трапезы, обернувшись к окну.

Погода разыгралась не на шутку. Сквозь запотевшее стекло было отчётливо видно танцующие вдалеке молнии и кромку взволнованной морской глади. Потемневшие волны её неспешно, но угрожающе наказывались на берег, унося в морскую пучину мелкие лодочки, забытые в спешке сети и прочую мелкую рухлядь.