И вроде сказано это было тихо, но шум в таверне моментально угас.

— Батюшки, — только и смогла вымолвить давнишняя разносчица, все-таки брякнув поднос себе под ноги.

* * *

Если в «Двух дубочках» царило оживление, то в «Плакучей Иве» клиентов явно не хватало. Вовкулака, вновь вызвавшись помогать по хозяйству, откровенно скучал, натирая до блеску и без того чистую столешницу у стойки.

Настроение у него было подстать погоде — такое же пасмурное. Лан никак не мог понять, что произошло с Солохой. Обычно веселая, в это утро к завтраку она спустилась крайне задумчивая и грустная. Задумавшись о чем-то своем, она даже не сразу поздоровалась с ним, хотя Лан ее и окликнул. А потом сидела нахохленная за дальним столиком, под конец сообщив, что манул подхватил простуду. Попросив его присмотреть за ним, она умчалась куда-то на улицу, вернувшись с торбой каких-то трав и мазей. Забравшись в свою комнатку, она больше таверну не покидала, а выходила только за очередной порцией горячего сбитня.

Громыхнуло. Слюдяные стекла задребезжали плаксиво. Парочка дремавших завсегдатаев вздрогнули, зябко поежившись. По крыше застучали крупные капли дождя.

— Эй, друг, не нальешь чего погарячее?

Вовкулака вздрогнул, взглянув на окликнувшего его клиента. Оборотня насторожило то, что его приближения он не почувствовал.

— Чего конкретно желаете? — вяло спросил оборотень, пристально рассматривая незнакомца. Как назло, его лицо надежно скрывала тень от широкого капюшона. Капюшон этот показался Лану смутно знакомым.

— Неси сбитень, — благодушно перебил его мужчина. — И бубликов тоже захвати. Люблю бублики…

Пожав плечами, Лан удалился на кухню. Подхватив заказ, он поспешил к клиенту.

Последний терпеливо ждал, задумчиво тарабаня тонкими и гибкими пальцами о столешнице.

— О, быстро ты! — воскликнул он, подхватывая с подноса сбитень. Пригубив, мужчина выдохнул, захрустев бубликами. — Ох, и хороший же тут варят сбитень! И бублики хороши! Сладенькие!

Вовкулака вежливо кивнул.

— На, держи. Заслужил, — настроенный благодушно посетитель тут же порылся по карманам, высыпав на столешницу горсть монет.

— О, что вы, что вы… — растерянно пробормотал вовкулака.

— Бери, за расторопность, — хохотнул мужчина. А затем, внезапно склонившись, прошептал: — Не каждый же день мне вовкулака бублики со сбитнем носит.

Лан побледнел, чуть было не сломав край столешницы. В его голове помутилось, сердце гулко бухнулось о ребра.

— Эй, эй, потише ты. А то еще кто прознает, по головке точно не погладят. Ни тебя, ни хозяйку твою. Нынче же Светлейший объявил Большую Охоту, так что держи себя в руках.