— Ну, давай поговорим.

Мальчишка просчитал все. Видимо имея возможность постоянно общаться с Нифреей, ему удалось понять, то, до чего так и не дошла сама Габриэлла. Он понял, как работают мозги его бабки. Его предложение пробудить в ней чувство, как это сделали с Фараной, было абсолютно безумным. О чем она тут же ему заявила. Они потратили двадцать лет на то, чтобы расшевелить ледяное сердце Фараны, а он предлагал за пару дней разжечь огонь любви в сердце Нифреи. Чтобы он не говорил, Габриэлла не верила в возможность подобного. Но, парень стоял на своем. И она решила подыграть ему. Не потому, что не могла придумать ничего лучше, хотя это было и так. А потому, что поверила в него. Когда Дэймон сказал, что должен умереть, чтобы своим примером показать Нифрее, что такое «отдавать» и «жертвовать», она поняла — на подобное люди идут только с чувством абсолютной уверенности в результате. Он верил в свой план сам, и заставил поверить ее. Впрочем, Дэймон Д'Артуа не оставил ей выбора. Она могла согласиться, могла отказаться, но он пошел бы до конца. Ей было искренне жаль такого талантливого молодого человека. Но после того как ей пришлось смириться с уходом Густаво, она научилась уважать желания других людей. За последнюю пару дней ей пришлось уважить желание многих. В основном это было желание объясниться. Тяжелее всего дался разговор с Яго. В отличие от Мины, которая замкнулась в себе, племянник жаждал объяснений. И ей пришлось рассказать ему все самого начала и до конца. И хотя почти все он просчитал сам, Габриэлле все же удалось немного облегчить его боль, рассказав о том, что они с его отцом действовали заодно. И в планы Густаво не входило уничтожение мира ради собственной прихоти. Она понимала, что со временем он примет все ее решения, но сейчас мальчишка был обижен. И все ее слова о том, что он прекрасно справлялся и сам, и не нуждался в ее помощи, утонули в одной его фразе. «Если бы это было так, мне не пришлось бы сейчас оплакивать друга».

Яго уже неделю не мог спать. Его мучили кошмары. Каждую ночь его преследовал один и тот же сон — смерть Дэймона. Память услужливо подбрасывала ему все детали, которые со временем должны были стереться. Вот он панически ищет Дэймона, вот встречается с ним взглядом, вот он понимает, что друг от него закрылся… Все вплоть до того момента, когда Нихуш быстро и, не оставляя никакого шанса на возражение, удаляется с прахом его друга в руках за дверь. Присев на кровати, Яго потер глаза. С этим надо было что-то делать. Так жить дальше нельзя. Если он не проклюет себе мозги, то измотает себя до изнеможения однозначно. Что же с ним происходит? Почему этот сон преследует его, не давая даже на мгновение закрыть глаза? Надев халат, он, шаркая тапками, спустился в кабинет. Сдернув колпачок с кристалла, болезненно поморщился от ударившего в глаза света. Дав себе пару минут проснуться, Яго сел в кресло и уставился в одну точку. Когда он понял, что смотрит на доску уже минут пять, Корин Куори раздраженно встал, подошел к ней и решительно стер все свои заметки с обоих сторон. Ему хватило пяти минут, чтобы разложить свой сон на пункты и зафиксировать их на доске. И еще десяти минут на то, чтобы понять, что его во всем это смущало.