Раинульф шел где-то позади, чтобы следить за безопасностью. Он и его лучники внушали беженцам отвагу. Их присутствие сулило защищенность. Каждому была знакома серебряная брошь на дублете Раинульфа – роза, обвившаяся вокруг стрелы, этот символ высочайшего доверия со стороны герцогини. И символ надежды. Есть еще воины, сражающиеся за Швертвальд. Купцы Цилии и их наемники еще не лишили народ свободы, не раздавили швертвальдцев жестоким ударом.

Милан украдкой посмотрел на Нок. После освобождения из живота грима женщина все время держалась рядом. Ему странно было видеть ее в столь простом наряде. Платье из темной шерстяной ткани, поношенный наплечный платок… это было так не похоже на Нок семи страстных ночей. Но как бы она ни одевалась, ее красота и грация ничуть не померкли. В отличие от Милана Нок шла расправив плечи. На ее губах все время играла улыбка, будто в этом изнурительном переходе было что-то, неизменно приносившее ей радость. Она не казалась усталой, не потела и двигалась с изяществом юной патрицианки на балу, когда улыбка и прелестный книксен предопределяли, будет ли заключен союз между двумя семьями и состоится ли свадьба, а кокетливый взгляд способен был направить целый торговый флот в новый порт.

Чем дольше он тайком наблюдал за ней, тем больше крепли его подозрения в том, что Нок ни на мгновение не позволяет себе расслабиться. Она все время следила за тем, какое впечатление производит на окружающих. Даже вдали от Далии. Даже сейчас, когда она не использовала макияж. Волосы она заплела в свободную косу, из которой выбивались отдельные пряди. Время от времени непослушный локон падал ей на лоб, и Нок отбрасывала его в сторону. Ее взгляд беспрестанно блуждал по округе, будто она все время была настороже.

Время от времени она поглядывала на Милана. Тот даже не пытался отвести глаза. Нок была красива. Хрупкая, невысокая, но такая сильная.

Когда их взгляды встречались, Нок улыбалась. Совсем не так, как прежде. Словно бы смущенно. Вчера вечером она уснула, опустив голову ему на колени. И Милан сидел тихо-тихо, едва отваживаясь дышать, чтобы не нарушить ее покой. Было слишком темно, чтобы рассмотреть ее лицо, и потому он сосредоточился на других чувствах. На приятном тепле ее тела, на ее дыхании, которое касалось его руки. Вскоре он осознал, какой приятный аромат исходит от нее. Почти незаметный, но в то же время пьянящий, он отличался от всего, с чем Милан сталкивался прежде. Было в этом аромате что-то чувственное. Даже когда он видел Нок обнаженной в ванне, это не возбуждало его так, как ее аромат.