Мы выбрались из модуля. Обезьяна все жаловалась на лапу: местные микроорганизмы ухитрились проникнуть в перчатку и повредить сервопривод. Канто на ходу лупил перчаткой об лед, безуспешно стараясь ее сбросить.
– Никаких следов, – сказала Ленка, осмотрев окрестности в бинокль, закрепленный на макушке шлема. Обращалась она ко всем сразу, не желая выбирать между Раштом и мной. – Зато я вижу устье пещеры. В точности там, где его нарисовала Тетерева. Пять или шесть километров до цели.
– Можешь проложить маршрут в обход препятствий? – спросил Рашт.
– Легко.
Было светло, по местному времени дело близилось к полудню. Бледно-голубой небосвод испещряли белые полоски высотных облаков. За очертаниями холма проступала в небе махина газового гиганта – одна раздутая, отвратительная туша нависала над другой. Мы выстроились цепочкой: Ленка первая, за ней Рашт с обезьяной, за ними я. Дышали мы по-прежнему воздухом из ранцев, хотя визоры шлемов подтверждали пригодность здешней атмосферы для дыхания, а также уверяли (насколько позволяла чувствительность датчиков), что какие-либо ядовитые примеси в воздухе отсутствуют. Я не сводила глаз с хвоста обезьяны, который болтался передо мной, точно маятник. С обеих сторон нас окружали пузырящиеся водоемы, лишая свободы маневра, и поверхность этих водоемов регулярно пучилась огромными газовыми пузырями, а поблизости фонтанировали гейзеры. Плевать на токсины, тут и без них запашок наверняка стоит еще тот. С другой стороны, мы прилетели сюда на «Лакримозе», а на ее борту ароматы не сравнить с райским садом…
Внезапно – ничто меня не предупредило – ледяная корка под ногами лопнула. Тех, кто шагал впереди, она выдержала, но совокупный вес тяжелых скафандров в итоге сказался, и последнему, то есть мне, выпало отдуваться за всех остальных.
Я провалилась по горло в горячую и бурлящую воду, инстинктивно замахала руками, будто вообразила, что смогу поплыть. Затем мои башмаки коснулись дна. Скафандр мгновенно определил переход в иную среду и принялся бомбардировать меня сообщениями об изменении статуса – по тыльной стороне визора заструились сведения о температуре, щелочности и солености жидкости, заодно с масс-спектрограммами и структурно-молекулярными схемами химикатов. У нижней кромки визора снаружи плескалась вода оттенка ржавчины.
Я не то чтобы испугалась, но это было… неожиданно. Голова моя торчала над водой, а скафандр был рассчитан на сопротивление куда более враждебным средам.
Но как выбраться на сушу?
– Нет, не надо, – запротестовала я, когда Ленка протянула мне руку. – Ты тоже провалишься, и мы будем плескаться вдвоем.