Ближе к холму ледяная корка под ногами стала тверже, и необходимость проявлять повышенную осторожность отпала. Местность мало-помалу шла вверх. По обе стороны от нас тянулись те самые отлогие лавовые гребни, и каждый из них возвышался на десять, а то и на пятнадцать метров над нашей головой.

Впереди маячил зев пещеры, полукруглый, метров десять от земли – ото льда, естественно – в верхней точке. Лед, судя по всему, покрывал и пол пещеры. Склон холма над пещерой круто, почти отвесно лез вверх, но над входом нависал своего рода козырек – гладкая, прозрачная ледяная шапка, тот самый клюв, изображенный на рисунке Тетеревой.

От входа было видно, что пещера изгибается и что ее пол действительно весь во льду.

– По-прежнему никаких следов, – доложила Ленка, когда мы приблизились.

По ледяной бахроме под ледяным же козырьком всякий мог догадаться, что здешний лед то подтаивает, то снова застывает. Некоторые сосульки были такими длинными, что совсем немного не дотягивались до поверхности. Рашт двинулся прямиком сквозь них, сметая бахрому плечами. Ледяные брызги с немелодичным дребезгом летели на пол.

Ленка вдруг воскликнула:

– Есть следы! Она точно здесь проходила.

Ленка не ошиблась. Следы начинались в нескольких метрах от входа, там, куда солнечный свет не проникал вовсе либо попадал крайне редко. Всего пара следов, в направлении вглубь пещеры, обратных не было.

– Вдохновляет, – скептически протянула я.

– Если ты так настроена, можем исключить тебя из доли, когда станем делить добычу, – предложил Рашт.

По-видимому, он успел убедить себя, что мифические американские сокровища существуют в реальности и что нам предстоит в скором времени обогатиться.

Мы снова включили нашлемные фонари, и Рашт, наклонившись, проделал эту операцию со шлемом обезьяны, слишком тупой, чтобы она справилась самостоятельно. Кстати, Канто вел себя возбужденнее обычного. Он крутил хвостом и упирался, так что Рашту пришлось буквально его волочить.

– Ему тут не нравится, – сказала Ленка.

– Может, тварь умнее, чем выглядит, – пробормотала я под нос, преодолевая сопротивление неисправного скафандра, мешавшего сделать следующий шаг.

Сама я целиком разделяла недовольство обезьяны. Зачем лезть в пещеру на чужой планете, если тебя никто не заставляет? Тетерева поставила на кон свое выживание, но у нее не было выбора: она рассчитывала обнаружить некие технологии, при посредстве которых имелся шанс спастись. Нас же ничто не вынуждало, мы руководствовались только желанием хоть как-то компенсировать себе перелет в эту систему.