— Помню, — подтвердил Томилин.

— Тогда я категорически это отрицал, а вот после обследования вулкана мечусь в сомнениях. Все факты и прогнозы сопоставил. На животе буквально оползал чуть ли не каждую фумароллу. Ничего не выходит. Извержения не должно было быть минимум еще лет тридцать. Такого же мнения придерживаются и японцы. А если бы оно и случилось, то совершенно в другом месте, через центральный, основной кратер. Если бы не абсолютная уверенность, что на острове никого нет, так бы и сказал: некто каким–то неведомым мне способом убыстрил события, дал мощный первоначальный импульс, помог лаве пробить путь к поверхности через паразитный кратер. Голова идет кругом. Разрываюсь в противоречиях и все время натыкаюсь на пресловутый ответ: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда».

— А если может? — Томилин широко улыбнулся и рассказал то, что знал.

— Вот это да–а–а, — протянул, всплеснув руками, Ох–тин. — Но как же вы–то узнали, что этот моряк и есть Бахусов?

— В донесении об Артюхине — его готовили люди добросовестные — лежала справка, что тогда же там погиб курсант Бахусов, и давались приметы, которые точно совпадали с приметами незнакомца. А насторожила меня необычная татуировка — надпись «Попутного ветра». Впоследствии я выяснил: Бахусов накрыл друга своей курткой, в кармане которой лежала его мореходная книжка. Понимаете, Артюхина похоронили под фамилией Бахусова, а Артюхина числили пропавшим без вести. К счастью кадровик положила оба документа и фотографии в один конверт, связав эти события. Вог и все.

— Здорово, Михаил Аполлинарьевич, молодец!

Охтин и Томилин подошли к окну и некоторое время стояли молча, наблюдая, как в рыбацкий «коезш» входил загруженный по самую ватерлинию краболов.

Игорь Росоховатский. УТРАЧЕННОЕ ЗВЕНО

Игорь Росоховатский. УТРАЧЕННОЕ ЗВЕНО

Фантастический рассказ

I

I

Сквозь приспущенные веки я увидел такую неестественную и страшную картину, что поспешил признать ее нереальной, рожденной больным воображением. Говорю себе: «Немудрено, старина, в твоем положении и не такое почудится. Припомни–ка в срочном порядке тесты для успокоения, ведь фиасол давно кончился».

Пытаюсь приподняться, чтобы высвободить затекшую руку. Но сил не хватает даже на это. Двигательные механизмы скафандра вышли из строя. Система регенерации основательно повреждена. Хорошо, что остался цел запасной ранец. А что продолжает работать в моем организме?

Левую ногу сводит от резкой боли — значит, эта нога еще жива, а вот правая онемела и, возможно, превратилась в ненужный придаток, подобно отмершей ветке или сухому корню. Пальцами рук могу шевелить, но согнуть руки в локтях не удается. Однако больше всего меня пугает онемение, подымающееся от правой ноги. Оно уже охватило обручем поясницу и начинает изменить позвоночник. Все, что могло прийти мне на помощь, осталось на корабле. Вот он — высится бесполезной громадой в нескольких шагах.