– Ко мне приходили из полиции, сам понимаешь. Они знали, что вы двое должны были лететь на одном самолете. Знаешь, что самое смешное? Я был рад за нее, на самом деле. Она заслужила право быть с тем, кто способен любить ее так, как ей того надо. Так, как никогда не мог любить ее я. Наверное, я хочу лишь сказать, что я рад, что это был ты.
Возможно ли такое? Неужели на моих глазах – глазах зверя, глазах демона – выступили слезы?
– Что ж. – Джонас прокашлялся. – Наверное, это всё, что я хотел сказать. Прости меня за всё это, Тим. Я надеюсь, что ты меня понимаешь. Ты был моим лучшим другом.
Сейчас темно. Небесная диадема звезд повисла над пустым городом. Прошла сотня лет с тех пор, как здесь ходили последние люди, и до сих пор никому не дано ходить здесь, подобно мне, видя тысячекратное отражение своего лица. В витринах магазинов, лавок, окнах особняков. В зеркальных боках небоскребов, огромных вертикальных усыпальниц из стекла. Я смотрю на свое отражение, и что же я вижу? Человека? Чудовище? Дьявола? Каприз природы или жестокое орудие небес? Нестерпимо и подумать о первом, но и о втором – ничуть не меньше. Кто же теперь чудовище?
Я иду. Прислушайся, и услышишь шаги толп, запечатленные в камне. В центре вырос лес. Лес, в Нью-Йорке! Огромная зеленая громада, наполненная голосами и запахами животных. Повсюду крысы, конечно же. Они вырастают до фантастических размеров. Однажды я увидел животное, которое принял то ли за собаку, то ли за кабана, то ли за нечто совершенно новое для этого мира. Летают голуби, идет дождь, времена года сменяют друг друга, и всё это без нас. Зимой всё покрывается снегом.
Город воспоминаний, город зеркал. Одинок ли я? И да, и нет. Я мужчина, у которого обширное потомство. Они лежат, сокрытые от взгляда. Некоторые здесь, те, кто когда-то называл этот остров своим домом; они дремлют под поверхностью улиц давно забытого мегаполиса. Другие – в других местах, мои посланники, ожидающие своего последнего часа. Во снах своих они снова становятся собой; во снах они заново проживают свои человеческие жизни. Какой из миров реален? Лишь когда они восстанут ото сна, их голод уничтожит их, поглотит их, и их души вольются в меня, и я оставлю их тем, что они есть. Это единственное милосердие, которое я могу оказать им.
О братья мои. Числом двенадцать, вы были использованы этим миром с такой жестокостью! Вы считали меня богом, когда я беседовал с вами, однако в конечном счете я не смог спасти вас. Не могу сказать, что я не мог предвидеть это. Ваши судьбы были предначертаны с самого начала; вы ничего не могли поделать с тем, что вы такие, какие вы есть, и в этом заключается наша истина. Подумай о расе, именуемой человеческой. Мы лжем, обманываем, мы желаем того, что есть у другого, и берем это; мы воюем друг с другом и с самой землей; мы забираем множество жизней. Мы заложили планету в банке и потратили эти деньги на безделицы. Мы можем любить, но всегда делаем это недостаточно. Мы никогда не понимаем себя на самом деле. Мы забыли о мире, а теперь мир забыл о нас. Сколько еще лет пройдет прежде, чем ревностная природа наконец возьмет свое? Прежде, чем всё станет так, будто нас никогда и не было? Развалятся дома, обрушатся небоскребы. Сквозь них прорастут деревья, раскинув свои кроны. Поднимутся океаны, смывая остатки прошлого. Было сказано, что однажды всё снова отойдет воде; огромный океан покроет весь мир.