– Вы его по рукам и ногам сковали, а парень еще желторотый и ни черта не понимает. Он до сих пор считает, что его озолотили.

– Мне сказали, что перед Рождеством вам от него здорово досталось, – злорадно напомнил Орднер.

– Я просто высказал ему правду, которая пришлась ему не по вкусу.

– «Правда» – слово скользкое, Барт. И вам, наверное, это известно лучше, чем кому-либо другому, – ведь вы мастер по части вешания лапши на уши.

– Вы все еще обижаетесь?

– Довольно трудно пережить, когда человек, кому ты доверял, на поверку оказывается просто мешком дерьма, да еще с двойным дном.

– С двойным дном, – задумчиво повторил он. – Кто знает, Стив, возможно, вы правы.

– Вы еще что-то хотели, Барт?

– Нет, по большому счету – нет. Мне просто хотелось бы, чтобы вы перестали притеснять Винни. Он славный малый. А вы его гробите. Сами это знаете – ведь гробите, да?

– Повторяю, Барт: вы лезете не в свое дело.

– Или вы просто на нем зло вымещаете? Из-за того, что не можете до меня добраться?

– Барт, у вас, по-моему, мания преследования. Я мечтаю только побыстрее забыть о вашем существовании.

– Поэтому вы везде проверяли, вдруг у меня рыло в пушку, да? Интересовались, например, не брал ли я из кассы наличность. Не стирал ли собственное белье за казенный счет. Не вступал ли в сговор с владельцами мотелей. И так далее.

– Кто вам это сказал? – рявкнул Орднер. Он казался растерянным, даже немного испуганным.

– Некто из вашей организации, – радостно соврал он. – Человек, который вас ни в грош не ставит, но надеется, что мне будет о чем порассказать на следующем совете директоров.

– Кто?

– Прощайте, Стив. Подумайте про Винни Мейсона, а я подумаю, обсуждать мне с кем-нибудь полученную информацию или оставить ее при себе.

– Не вешайте трубку, Барт! Эй…

Но он уже бросил трубку, торжествующе ухмыляясь. И Стив Орднер на поверку оказался пресловутым колоссом на глиняных ногах.

Он запрокинул голову назад и громко расхохотался.