— Умно, — Свист покачал головой. – Скальник по такому случаю сказал бы, что ты пудришь нам мозги. Он терпеть не может все, что связано с молитвами и прочим почитанием кого бы то ни было.

— Скальник не видит дальше собственного носа, точнее просто не хочет видеть. Он удивительно фанатичен в своем неверии, если бы он почему‑то не признавал бы существование солнца, то каждое утро просто завязывал бы себе глаза. Он не понимает, что ножом можно порезать хлеб, а можно выпустить человеку кишки, смотря на что ума хватит.

— Орех, думаю, оценит твою идею.

— Конечно, он уже ее высоко оценил. Все это мы обсуждали с ним, задолго до вашего похода. А то, как думаешь, разрешил бы он устроить наш маленький кружок мадам Блаватской?

— Сонный, — Свист страдальчески закатил глаза к потолку. – Давай без этих твоих непонятных присказок.

— Если серьезно, то я бы никогда не смог поведать вам об Отце и Высших без согласия на то воеводы.

После разговор сам собой вернулся к походу и битвам с дикарями. Вспомнили тех, кто больше никогда не выйдет на лесную тропу, порадовались тому, что сами они еще покоптят здешнее небо. Вскоре Сукоруб отправился на покой; когда же ночь перевалила за середину, его примеру последовал и Дрозд, последний час отчаянно сопротивлявшийся неумолимой дреме.

— А Сонный совсем не сонный, — ухмыльнулся Свист, протирая слипающиеся глаза.

— Да я сам не знаю, почему мне такое имя дали, вроде же вполне бодрый. Домовой – оно куда лучше звучит.

Он искоса глянул на широко зевающего Свиста, словно прикидывал что‑то в уме.

— А пойдем‑ка я тебе кое‑что покажу.

Свист выбрался из‑за стола и последовал за Домовым, скрывшимся в полумраке лестницы. Они спустились на первый ярус Нового Дома. Сонный шел первым, освещая дорогу каганцевой лампадкой на деревянной ручке. Эта часть пирамиды редко посещалась ее пока немногочисленными жителями, и Свист обратил внимание на хорошо заметные в толстом слое многолетней пыли следы. Коридор превратился в узкий мостик, нависший над большим залом. Пола как такового в зале не было, только тонкие каменные простенки между квадратными кавернами, надо сказать довольно глубокими, так что их дна охотник рассмотреть не мог.

— Тут будем воду хранить, — Домовой указал на камеры внизу. – Если заполнить их все, то запасов ее должно хватить на пару месяцев.

Они пересекли мост и снова пошли по коридору, который вскоре привел их в длинную комнату с двумя узкими окнами под самым потолком. У противоположной низкому входу стены на камне правильной формы стояла высокая деревянная статуя. Когда мужчины подошли к ней, и Сонный поднес коптящий огонек поближе, Свист различил искусно вырезанное лицо, ниспадающие тяжелыми складками одежды и даже ногти на пальцах.