— Ну что, никого не напоминает? – хитро спросил Домовой.
Свист пригляделся к деревянному лику: прямой нос, упрямый, гордо вздернутый, подбородок, и взгляд немного в сторону.
— Отец? – удивленно выдохнул охотник.
— Похож, правда?
— Похож! — согласился Свист. – А почему он здесь стоит, а не в зале собраний?
— Потому как место ему именно тут, а не там. Это символ моей веры, зачем совать его под нос всем и каждому? Пускай сюда приходят только те, кто действительно этого хочет.
— Ведун бы с тобой не согласился, — рассмеялся Свист.
— Знал бы ты, насколько же мне наплевать на мнение Ведуна, — в тон ему ответил Сонный.
— Думаешь, кто‑нибудь станет поклоняться этому куску дерева? – Свист опасливо покосился на строгое лицо.
— Я же сказал это всего лишь символ. Выражение мыслей. Вот скажи, много практического смысла в наплечнике Ореха, или в том роге, что мы с тобой ему подарили?
— Нет. Но с ними‑то веселей.
— Веселей, — передразнил охотника Сонный. – Мы так устроены, нам нужно что‑то перед глазами, чтобы не забывать, куда и зачем мы движемся. Я вот считаю, что это хороший символ, — он погладил лакированное дерево.
— Никто и не спорит. Просто Ведун тоже ведь когда‑то разжег Жаровню лишь как символ.
— Сама по себе Жаровня не плоха и не хороша, да по сути и не важна вовсе. Спрашивать нужно другое – что изначально хотел сказать Ведун, в первый раз разводя в ней огонь?
Они поглядели на статую, думая каждый о своем.
— Короче, я тут еще сукно постелю, освещение какое‑нибудь устрою, пускай люди приходят сюда подумать. Место уединенное и тихое – самое то.
— Думать – это хорошо, — согласился Свист.
— Уже поздно, а ты только с дороги. Прости меня, чудака, — Сонный потянул охотника к выходу.
Молча они поднялись на жилой ярус, где расположились несколько общих спален. Сонный ушел к себе, а Свист остался слушать, как храпит Скальник, выводя носом замысловатые трели.