Скальник скрипнул зубами – уж как ему хотелось плюнуть в бесстрастное лицо Ведуна, но страх оказался сильнее, и охотник лишь потупился.

— Говори, еретик! — Светоч пихнул обвиняемого ногой, и тот повалился на бок, распластавшись на холодном полу.

— Подожди, сын мой, — остановил паладина Ведун, — мы должны выяснить правду, прежде чем обвинять.

Он снова обратился к Скальнику, успевшему снова встать на ноги.

— Ты прошел обряд очищения после того, как вернулся из леса?

Свист сжал кулаки, ведь не один Скальник пренебрег этой необходимостью. Чуть ближе к стене стоял Светляк, прозванный Змеерезом, напряженно сжимая рукоять топора, висевшего на его поясе. Их глаза встретились, и паладин едва заметно кивнул, как бы говоря: не бойся, я помню свое обещание.

— Нет, — тихо сказал связанный охотник.

— Повтори!

— Я не прошел очищение.

Скальник выпрямился и презрительно осклабился. Видимые лишь Свисту, вокруг опального воина кружились уродливые создания, похожие на дикарских детей, только с раздутыми головами и клыкастыми пастями. Синюшные тела поддерживались в воздухе крепкими кожистыми крыльями. Твари с шипением бросались на человека, норовя отхватить кровавый кусок. Один из летающих уродцев уселся на левое плечо Скальника, примеряясь вынуть когтями глаз.

— Почему ты подверг своих братьев опасности, принеся порчу в своем сердце?

Скальник еще раз сплюнул кровь.

— В нем засел демон! – завопил кто‑то высоким женским голосом, сорвавшимся на испуганный визг.

— Очистить его! – перекрывая разом поднявшийся шум пробасил Большой Батька.

Скальник ожесточенно отбивался, когда водоносы втащили его на помост, а Тропу даже ухитрился укусить. Его прижали к доскам, прямо у ног Ведуна. Жрец простер руку и принялся нараспев читать молитву.

— Именем Света, оградителя от тьмы, озаряю этого заблудшего сына. Изгоняю из него порчу, пускай очистится его душа и тело. Нет тьмы! Нет страха! Есть только Свет!

Люди прикрывали глаза или отворачивались: нестерпимо яркий свет укутал помост, жреца и корчащегося в бессильной злобе отступника.

Сияние быстро померкло, вскоре исчезнув вовсе; в наступившей тишине каркающий смех Скальника звучал особенно громко и зловеще.

— Дурачье! Помахать светящейся ручкой будет слишком мало, чтобы промыть мне мозги! — его голос дрожал, то ли от страха, то ли от напряжения.

Стоявший рядом со Свистом мужчина шепнул своему соседу: