Он скосил глаза на Дрозда, надеясь на его поддержку, но парень решил и дальше хранить задумчивое молчание.

— Возможно, Отцу не приходилось бывать в таких ситуациях.

— Осторожней, Зодчий. Думай, что ты говоришь об Отце, — предупредил Сукоруб.

— Прости меня, пожалуйста, я совсем не то хотел сказать.

Зодчий положил руку на плечо несговорчивого товарища и тот кивнул.

— Я согласен с вами, что нанести первый удар будет куда лучше, — наконец взял слово Орех, — но Сукоруб прав, они же наши товарищи, многих из них я знаю еще по первому времени, что живу здесь. Ну а другие… Так они просто попали под дурное влияние.

— Впали в ересь, — тихо прошипел Дрозд, отвернувшись к стене, и Орех внезапно улыбнулся его словам.

— Подождем суда, а там и решим, что делать. Но будьте начеку, соберите вещи и то, что может сойти за оружие. Возможно, нам все же придется спешно покинуть это место.

Мужчины расходились по одному, так, чтобы случись вдруг на их пути какой‑нибудь полуночник, не вызвать лишних вопросов.

Свист уходил последним. Уже стоя в дверях воеводских покоев, он обернулся и спросил:

— Орех, а тебе не кажется, что все нами сделанное – бессмысленно? Мы гнули спину на огородах, которые уже вроде и не нужны, убивали дикарей только для того, чтобы сделать их рабами Ведуна, и проболтали полночи напролет, но Скальник так и сидит где‑то внизу связанный по рукам и ногам.

— Ты был свидетелем того, как вновь ожил Новый Дом, — хрипло ответил Орех. – Вспомни то ощущение, и ты сам найдешь ответ на свой вопрос.

Свист шагнул в темноту коридора.

49

49

Пасмурный полдень собрал под серым небом всех, кто жил в Рассветном Храме. Люди вышли на площадь, рассевшись на поваленных колоннах и каменных монолитах. Они ждали.

Поодаль высилась куча дров и хвороста, предназначенная гореть ночью в ритуальных целях. Возле поленницы несли стражу двое паладинов, прятавшие лица в тени капюшонов, а вот винтовки они держали наперевес, открыто, не таясь. Свист узнал того, что замер правее – это был Светляк. Вокруг Ореха плотной группой собрались те, кто до сих пор считал его своим лидером.

Ведун занял место на большом камне, по своему обыкновению старясь быть выше остальных. Он махнул рукой и водоносы, в последнее время чаще выполняющие обязанности тюремщиков и конвоиров, вывели из‑за камней связанного Скальника.

Обвиняемого поставили на колени перед возвышением так, чтобы всем было хорошо его видно. Когда люди притихли, Ведун начал свою речь: