— Вы успокоились, Штандаль? — поинтересовался Артур. — Как видите, я — не мой племянник.

Эмма, которую Феликс крепко держал за руку, ощутила нервную дрожь под его кожей.

— И, в любом случае, — продолжил Артур, серьезнее, — это не повод, для того, чтобы начинать вести себя как дикарь. Вам ясно?

Эмма потянула друга в сторону, но, вместо того, чтобы просто извиниться и уйти, он отпустил её и подошел к мужчине почти вплотную.

— Мне ясно, — произнес он тоном, от которого её тело и мозг сплошь покрыли мурашки. — Но я хочу, что бы и ты уяснил кое-что!

Феликс встал еще плотнее. Теперь Эмма точно знала, что он лишь немного ниже её преподавателя. В позе Артура появилось что-то воинствующее, а взгляд зажегся черным пламенем.

— Держись от моей, слышишь, моей девушки как можно дальше! Если я еще хоть раз увижу, как ты прикасаешься к ней, не имея целью передать учебник или что-либо еще относящееся к учебе, — он сделал паузу, и Эмме стало страшно от слов, что последовали за ней, — я сверну тебе шею!

Послушно следуя за своим парнем вглубь сада, Эмма не могла прийти в себя еще минут пять. Она и не знала, что Феликс может быть таким решительным, и безрассудным, она не знала, что думать, и что будет дальше. И, когда, наконец, они остановились и опустились на траву, а он привлек её к себе и поцеловал, тогда она решилась спросить:

— Что это было, Феликс?

Усмехнувшись, парень перевел взгляд с сорванной травинки на неё.

— А ты не знаешь? — спросил он в ответ. — По-моему, ты первая должна была понять, что он клеится к тебе.

— Что? — еле выдавила она.

Значит, он все знал. Вот только, с каких пор?

— Да брось, Эм, — сказал Феликс, лежа на земле. — Ты же не глупая! И, я не знаю, когда это началось, но могу точно сказать, что уже тогда, когда он застукал нас в тот вечер в твоей гостиной, я заметил в его взгляде этот огонек.

— Феликс…

— Он так смотрел на тебя, и так говорил со мной… А потом тот инцидент с кофе, когда он запретил мне следовать за тобой. Никто ничего не понял, ведь это так естественно соблюдать нравственные порядки, вот только я снова заметил эти нотки в его голосе.

— Фел…

— Это была ревность, Эмма. И не говори, что ничего не понимаешь, потому что я чувствую, когда ты врешь мне! Он думает о тебе, хочет тебя, возможно даже любит, — все это меня не волнует на самом деле! В академии немало парней, которые сохнут по тебе. Что? — он улыбнулся в ответ на её удивление. — Ты не знала, что невероятно привлекательна?

Феликс поднялся на локте и теперь смотрел ей прямо в глаза, а этот его взгляд, словно рентген нового поколения, нещадно оголял все её чувства.