— Я верю тебе, — сказал он, наконец. — Какой бы бредовой не казалась эта история, я все еще помню, как ты выручал меня в колледже, и к тому же, я привык доверять своим инстинктам.

— Отлично! — сказал Громов, поднимаясь. — Я знал, что ты не забыл это. Теперь мы должны обсудить план действий.

* * *

Маски, черно белые и те, чьи краски сродни радуге переливающейся в капле росы. Маски, большие и маленькие, едва прикрывающие глаза, украшенные перьями и бархатом, лентами, стразами и декоративными цветами. Все люди ежедневно носят маски, но сегодня никто этого не скрывал.

Зайдя в сад, Эмма подивилась разнообразию костюмов. Здесь было людно, ведь мало кто хотел провести этот, невероятно летний для весны, вечер в стенах бальной залы. Да, они старались и украшали её, но какого черта, когда в их распоряжении оказался большой, живой и пропитанный весенней романтикой сад? Эмма огляделась, аллея была совсем рядом. Именно там они решили начать игру, которую Лилиан и Мориса придумали еще до начала каникул, на которых она решила остаться в поместье вместе с Феликсом. Но это не спасло её от уверений подруг.

— Костюм необходим! — просто сказала ей Лилиан, и Эмма не стала возражать, потому что знала: она все равно купит его.

И она купила. Это было немного жестоко, по её мнению, но Лилиан настояла на том, что на маскарад Эмма прибудет в образе кельтской богини. Никто не знал об этом, так как по правилам игры они должны были держать свои костюмы в строгом секрете. Каждый из них должен был искать остальных, а найдя кого-либо, взять у него ленту цвета его факультета с именем, написанным на ней маркером. Победителем становится тот, кто первый соберет все ленты, а значит — узнает своих друзей под маской.

И так, никто не знал её наряда, никто кроме Лилиан и Феликса, с которым они договорились прошлым вечером. Подходя к аллее, Эмма замета свою мать. Джессика стояла, облокотившись о каштан, и разговаривала с неизвестным мужчиной. Пройдя мимо них, девушка поздоровалась и голос, ответивший ей, показался знакомым. Она уже слышала его в академии, но кто это — преподаватель, персонал с кухни — она не знала.

Внезапно ей подумалось, что среди замаскированных могут быть ректор и Громов, но поразмыслив, отмела Соболева, так как он уехал из поместья на какую-то встречу в Мюнхен два дня назад, и еще не вернулся. А Громов, он отпадал на том основании, что его голос она узнала бы, говори он даже шепотом. Такой же красивый, чистый тембр был только у его сына, и она ощущала радость от осознания того, что на этом сходства между ними заканчивались.