Из темноты раздался усталый и недовольный голос — и это с учетом того, что связь я давно отключил:

— Курсант Бордже, почему вы отклонились от маршрута?

Я повернулся в кресле, готовый ко всему. Сзади, там, где должен помещаться конверсор, неожиданно зажегся свет и медленно открылся люк. Никакого конверсора, сообразил я, макет, проверка. Я попался на проверку, как дилетант! Пять лет в этом будущем — и профессиональные рефлексы атрофировались.

— Что это значит? — спросил я раздраженно. — Мы не в прошлом?!

Но искажения пространства? Или это тоже можно макетировать?

— Это значит, — я наконец узнал голос принса, — что вы нарушили маршрут, сигнал о чем поступил на пульт управления полигонными занятиями в обстановке, максимально приближенной к реальной. Ваша машина была изолирована от остальных и проверена на управляемость — выяснилось, что вы действовали целенаправленно, стремясь в строго определенный район пространства-времени. Поэтому было принято решение прервать полигонное занятие по отношению к вам. Отклонение от маршрута рассматривается как нарушение дисциплины и при отсутствии смягчающих обстоятельств квалифицируется как проступок. О мерах дисциплинарного воздействия вы информированы. Итак, повторяю вопрос: почему вы отклонились от маршрута?

Он говорил и говорил, а я успокаивал сердце, утихомиривал мускулы — все тело требовало немедленных действий, но действовать было нельзя. Я ответил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее:

— Об этом я доложу комиссии.

— Хорошо. До принятия ею решения мы вынуждены временно отстранить вас от обучения. Полагаю, Бордже, что вы успеете догнать товарищей. На сегодня вы свободны. Выход здесь.

Он посторонился. Я вышел. Машины стояли на своих местах, но стекла кабин не были прозрачны — шла имитация перелета. Я побрел по траве, мерно переставляя ноги. Как ни странно, но я ни о чем не жалел.

Все-таки как приятно сбросить груз ответственности, переложить принятие решений на плечи других!

Я вошел в транспортную, набрал код и вернулся домой.

Лег на диван, не снимая комбинезона, и расслабился — полностью, надолго, думать ни о чем не хотелось. Думать буду потом — сейчас покой, отключение, иначе с испорченным настроением можно наделать глупостей.

Из забытья меня буквально выдрал сигнал вызова. Он трещал и трещал, вызывавший был уверен, что я дома, машинально я стал искать телефон, а потом чертыхнулся, вспомнив, как здесь отвечают на вызова, и крикнул:

— Питер Бордже слушает!

Посреди комнаты возникло висящее в воздухе — это всегда так смешно выглядит — изображение моего друга Алекса Го.