— Это он! Это он! — выкрикнул Николай.

— Тихо! — рявкнул старший.

— Чаво?

— Что «чаво»? Я «тихо» говорю!

— А-а, «тихо», а я думал «Тихон» — Тихон я… — равнодушно пояснил пойманный, сидя на земле.

— Вставай! Там твоя работа?

— Где «там»?

— На колонке! Голубь мой сизокрылый. На колонке… — и скрюченные пальцы подполковника впились в горло Тихона.

— Пусти — задушишь… — захрипел он.

— Не задушу, а пристрелю, как собаку, не сходя с места.

И снова Тихон оказался на земле.

— Не имеешь права — трибунал нужон! Али постановление, чтобы так, «на месте». Да и, я погляжу, резону нет тебе, начальник, просто так меня стрелить, по нонешним-то временам, конешно. А война, она все спишет! Аль нет?

Все оторопели от такой наглости.

— И этот соображает! От-то свалилось на мою голову сообразительных!

— Тут засоображаешь, когда стволом в пуп тычут.

— И то… Ладно! Берем и тебя. Фима, окрути-ка его чем ни на есть!

— Да нет ничего подходящего, товарищ подполковник…

— А это! — ткнул тот в поясной ремень Тихона.

— Короток, широк!

— Уметь надо! «Короток», — гляди!