Крохаль, отстегнув ремень, просунул петлю ремня в пряжку и растянул ременную самозатягивающую удавку.

— Руки назад и вместе! — затянул.

— Учись, сгодится!

— Ну, ловок ты, начальник! Не пошевелишь!

— Я те пошевелю! Пошли в БТР.

— Нэ БТР, а Ноев ковчег! Всякой твари…

— Но, но, Алик! По паре только вас с капитаном… у Раечки пары нет — МНР ей не пара!

— О! Ясно! — понимающе улыбнулся Янгазов.

На колонке Лоскутов не терял времени. Убедившись, что женщина мертва, и брезгливо отодвинув ногой валяющийся на полу топорик, он осмотрел пульт. Работающий от собственного движка-генератора, бензонасос все продолжал стучать, свет везде горел, и Рудольф, пожав плечами, пошел к машине.

В стороне на обочине дороги бился в судорожной рвоте на руках Константина Аристарховича Алеша, про которого все начисто забыли, а он, выбравшись из машины, ухитрился заглянуть в конторку.

Рудольф подогнал машину, сунул пистолет в бак, достал из багажника запасные канистры.

Подъехал БТР.

— Ну, скоро ты? — спросил Николай.

— Я-то хоть сейчас, а тебе не надо?

От БТРа послышалось уже привычное «Соображает…», а Николай ответил обоим: «Не во что!»

Через минуту на землю выпрыгнули Пивнев и Николай. Рудольф выключил насос колонки.

— Тиша говорит, девяносто третий прямо в бочках под навесом. Пошли, посмотрим — не лишнее, — прогудел Пивнев.

— Что за Тиша? Этот, что ли? Во дают — «Тиша»!

Бочек оказалось много — шесть штук поставили на верх БТРа, предварительно развернув башню пулеметами назад. Нашли обрывок тонкого троса, восьмерками примотали к пулеметам и рымам на броне. Одну неполную поставили на верхний багажник «жигуленка».