– Ты закончила?

Дина повернула голову и увидела, что в МОРЖе плавает Айви, глядя на нее через люк.

– Слушай, прошло всего каких-то двести…

– Маркус сказал, ко мне это не относится. Он дал мне задание. И мне потребуется твоя помощь, – сказала Айви.

– Вот ведь стерва!

– Сама ты потаскуха.

– Ну что, вперед?

– Помнишь те времена, когда Интернет только появился и не у всех твоих знакомых он был? – спросила Айви. Она вела Дину через бесконечный на вид лабиринт пристыкованных модулей и хомячьих труб, направляясь куда-то на периферию «Иззи».

– В моем кругу все им довольно быстро обзавелись. Ты, похоже, шахтеров совсем не знаешь.

– А в моем – нет. У нас там попадались ретрограды из тех, кто распечатывает мейлы на бумаге, чтобы их прочитать, или спрашивает у тебя номер факса через двадцать лет после того, как ты выбросила чертов аппарат на помойку.

Они стремительно двигались сквозь абсолютное безмолвие станции, где прошло лишь примерно пять из двенадцати минут молчания. За открытыми люками на них возмущенно оборачивались – но потом, узнав в лицо, снова возвращались к оплакиванию, молитвам, медитации или чем они там все занимались.

Дина понимала, что это очень важно – и все равно втайне была рада, что Айви организовала для нее исключение, позволившее вместо скорби заняться делом.

– И какое это имеет отношение…

– Вся наша система – «Параматрица» и прочее – работает только в том случае, когда каждый корабль в Ковчеге соблюдает правила игры. Регистрируется в системе, поддерживает связь согласно оговоренным протоколам, подчиняется командам от роя. Любой корабль, который решит летать сам по себе, с точки зрения разрушительного потенциала все равно что метеорит.

– У нас такой завелся?

– Несколько штук. Но основные неприятности – от одного.

– Уже были столкновения, или…

– Пока нет, но каждый раз, когда он проходит рядом, «Параматрица» взрывается красным и доброй сотне капель приходится жечь топливо, чтобы изменить курс. По существу весь Ковчег сейчас кувыркается вокруг одного корабля.

– И что это за корабль?