– Итак, – сказал Арджун, довольный возможностью похвастаться знаниями, как свойственно только айвинцу, – тебя наверняка гложет вопрос, как же им…

– Как же им удалось выжить? На одной только подлодке.

Арджун кивнул.

– Оказывается, те ученые, про которых я упоминал, – последний, кстати, умер лет двести назад, – сумели найти ответ.

– Но погоди, – возразил Тэ, – если снимки были сделаны до Каменного Ливня, как они могут рассказать, что произошло дальше?

– Видишь ли, Кэл постарался оставить зацепки на фоне снимков. Увидеть их должна была только Айви. И все они указывают на то, что шансов на выживание у него было гораздо больше, чем можно представить.

– Не томи, – Тэ с бокалом сидра в руках откинулся на спинку стула.

– Мы знаем все о программе Облачного Ковчега, потому что сами вышли из него. Это наша история. В архивах есть все записи. А Кэл своими фотографиями показывал, что была еще одна программа, возможно, не менее масштабная, но мы о ней ничего не знаем.

– Программа по спасению людей под водой?

– Именно. Если присмотреться, то на стенах можно разглядеть подробные батиметрические карты ряда глубочайших океанских впадин, а на полках – папки, названия на корешках которых указывают на проведение подобных приготовлений. Есть и другие доказательства – все в открытом доступе. Могу прислать.

– Давай, – сказал Тэ из вежливости, хотя читать эти научные талмуды, естественно, не собирался. – В общем, народ Глуба выжил вовсе не благодаря невероятному везению Кэла.

– У них есть свой Эпос, который, в принципе, можно сопоставить с нашим.

Эйнштейн и Сонар набрали подносы еды и подошли к их столу, углядев за ним два свободных места. Арджун, воспользовавшись их появлением, удалился. Глуб вежливо качнул головой в знак прощания. Через несколько мгновений Тэ и его приятель-пингер остались в компании молодых айвинца и энци. Минуту-две вновь прибывшие только сосредоточенно жевали, и разговор сводился к тому, что Сонар спрашивала названия и происхождение блюд, которые были для нее в новинку. Тэ отвечал, так что у Эйнштейна была возможность напихать в себя побольше. Даже Сонар-Таможня отвлеклась на это зрелище и, смеясь про себя, смотрела, как мальчик ест. Когда поднос опустел до критической отметки, она подложила Эйнштейну со своего.

– Как-нибудь расскажешь мне, каково это, – сказал Тэ.

– Каково… – начал Эйнштейн, но чуть не подавился.

– Каково что? – спросила за него Сонар.

– Каково это – найти свою идеальную вторую половину. Как вам двоим удалось.

– А тебе разве это незнакомо? – спросил Эйнштейн. Не из-за отсутствия такта; ему просто не приходило в голову, что он испытал нечто, недоступное Тюратаму Лейку.