– Понятия не имею, – сказал Тэ. – Но дураков среди них я не видел. Даже если они…

Он помолчал, подбирая слова.

– Даже если они, – повторил Эйнштейн, – что?

– Цель – это нечто более важное, чем та херня, на которую мы потратили последнюю неделю жизни.

– Красные против синих – херня?

– Да. И даже пускай никто – пока что – со мной ею не делится, мне нравится ощущать, что она есть. Люди, которые утверждают, что ими движет Цель, ведут себя иначе – и в целом лучше – чем те, кто служит другим хозяевам.

– Это что-то вроде веры в Бога?

– В каком-то смысле – да. Только без теологии, Священного Писания, ослиной упертости и догматизма.

Эйнштейн с энци задумчиво покивали, но, как показалось Тэ, все-таки немного расстроились.

– Прошу прощения, что не дал ответа на твой вопрос, – сказал Тэ. – У меня его нет.

– И что же вы собираетесь делать дальше? Когда Семерка распадется? – спросила Сонар.

– Вернусь к себе в бар.

– На Колыбель?

– На Колыбель. Да, когда-то она была вершиной технологической мысли. Теперь ей уготована участь забытого предшественника куда более совершенного Гномона.

– Я бы хотела на нее взглянуть, – сказала Сонар.

– Мы сдаем комнаты – апартаменты во внутреннем дворе, – где можно остановиться.

– Наверное, дорого.

– Бесплатно, – ответил Тэ.

– И как попасть в эти бесплатные комнаты? – спросил Эйнштейн.

– Понятия не имею. Хозяева сами раздают их людям, которые служат Цели.