Перед одним из часовых никого видно не было, железная дорога примерно на сотню ярдов убегала в лес и делала поворот, скрываясь за деревьями. Вне всякого сомнения, где-то там располагался сторожевой аванпост. А вот с противоположной стороны раскинулось открытое пространство – пологий откос упирался в деревянный частокол с прорубленными в нем бойницами для стрельбы из ружей и единственной амбразурой, из которой торчало жерло медной пушки, глядящей на мост. На склоне, примерно посередине между мостом и фортом, расположились зрители – выстроившаяся в шеренгу рота пехотинцев в положении «вольно»: они стояли, уперев приклады ружей в землю, наклонив стволы к правому плечу и придерживая руками цевье. На правом фланге шеренги лейтенант картинно опирался обеими ладонями на эфес сабли, воткнутой в землю. За исключением четверых людей на мосту, никто не двигался.

Солдаты с каменными, ничего не выражающими лицами угрюмо наблюдали за происходящим. Часовых, охранявших оба берега, можно было принять за статуи, служившие украшениями моста, настолько неподвижными они казались. Капитан застыл со скрещенными на груди руками, молча наблюдая за работой своих подчиненных, но не вмешиваясь в нее. Смерть – высокая и важная гостья, и, когда она заранее оповещает о своем прибытии, принимать ее полагается с официальными почестями, пусть даже встречающие уже знакомы с ней накоротке. В военном этикете молчание и неподвижность означают уважение.

Человеку, которого собирались повесить, на вид было около тридцати пяти. Судя по одежде, характерной для плантатора, он был штатским. Правильные черты лица – прямой нос, твердо очерченные губы, широкий лоб. Со лба назад зачесаны длинные темные волосы, заправленные за уши и ниспадающие на воротник ладно сшитого сюртука. Он носил усы и остроконечную бородку, но вот бакенбарды отсутствовали, глаза фермера были большими и темно-серыми, и в них светилось дружелюбие, несколько неожиданное для человека, чью шею облегала пеньковая петля. Было совершенно очевидно, это не какой-то вульгарный убийца. Законы военного времени отличаются изрядной строгостью и позволяют казнить через повешение кого угодно, понятно, что и джентльмены не являются исключением из правил.

Наконец приготовления были завершены, и двое рядовых шагнули в стороны, оттаскивая доски, на которых стояли. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и встал за спиной у офицера, который, в свою очередь, тоже сделал шаг в сторону. После этих передвижений осужденный и сержант остались стоять на разных концах одной доски, лежавшей на трех поперечных балках-шпалах моста. Тот край, на котором стоял штатский, совсем немного не доставал до четвертой балки. Доску эта ранее удерживал своим весом капитан, теперь на его место встал сержант. По сигналу старшего по званию последний сделает шаг в сторону, доска наклонится, перевернется, и приговоренный сорвется в щель между двумя балками.