Все. Дай им еще пятнадцать минут — они превратят станцию в боеголовку, а гребаную башню в ракету; шестьдесят килограммов пластита… Коммуникатор звенит снова, все настойчивей… Араб выпускает клуб терпкого дыма, от которого воздух становится как вода, протягивает мне причудливую резную трубочку — пузатый карлик, сидящий на корточках, вперившийся своими выдолбленными глазками в глаза тому, кто его курит; мундштук трубки — его огромный кривой член.

— Угощайся.

Тычу ему шокером в шею. Зззз. Потом косорылому — он замахнулся на меня своей бутылкой, идиот, — в щеку: зззз! Негр моргает удивленно, поднимается, переводит на меня ствол своего обреза так медленно, будто это стотонное орудие какого-то древнего линкора, — я рублю его ребром ладони по шее, он хлюпает и кашляет, щелкает курком — обрез на предохранителе; оприходую его шокером куда придется.

Тут — набат: ворота выносят тараном. Бумм! Бумм! Бумм!

Значит, сигнал к наступлению уже дан. Они ждали темноты, двинулись по мосту, когда их не было видно снизу… Сейчас весь туннель наверняка наполнен нашими…

— Чё там?! — орут мне те, что с пластитом.

— Все ровно! — ору я в ответ.

БУММ! БУММ! Только ворота весят, наверное, тонн десять. Сколько они еще провозятся?!

— Пособить?! — Бегу навстречу четверым, которые еле волокут два огромных бэкпэка, шаря вокруг слабенькими диодами.

БУММ! — поняв, что тарану ворота не по зубам, с той стороны подтаскивают лазерный резак, и слепяще-яркий зайчик проскакивает сквозь композитную толщу, пускается в долгое путешествие, оставляя за собой пустоту и оплавленный след, будто по шоколаду горячей ложкой ведут.

Если не я, то кто? Так говорит Эрих Шрейер.

Пристраиваюсь последним, придерживаю рюкзак с гневом господним, когда сую контакты шокера вахлаку в ухо — и тут же перекидываюсь на другого, даже не вижу его лица. Лучик прыгает, закатывается куда-то, второй лесоруб бросает свою ношу и сечет наотмашь длинным ножом, обжигая мне плечо. Бэкпэк падает, сутулый парень, который тащил его сюда столько, сипло втягивает воздух, но проходит миллисекунда — а мы все еще тут. Нож свистит еще, сутулый берет себя в руки, взваливает два пуда Геенны на свои усталые плечи — и трудно бежит к воротам.

БУУМММ!

— Стойте! Стойте!!!

Уворачиваюсь наугад от невидимого лезвия, бегу за сутулым. Тот останавливается в нескольких шагах от ходящих ходуном створ, опускает свою ношу, принимается шарить в рюкзаке, готовится испарить нас всех. Успеваю мигом раньше: за волосы оттаскиваю его от детонатора, пихаю шокер прямо в раззявленный рот — сдохни!!! Тут к нам добирается уцелевший вахлак, вижу его замах в лучике мертво уставившегося в угол диода. Могу только рукой прикрыться — ловлю нож за острое, еще хватает подумать: сейчас обрубки пальцев посыплются, — вахлак удивляется, я отпускаюсь, мажу ему кровищей лицо, потом набрасываюсь сверху — я тяжелей — и двигаю потихоньку лезвие дальше и дальше от себя, а потом — зззз! — улучаю мгновение. Все… Сейчас…