– Главное, не то, что я понимаю Фантома, а то, что он понимает меня,–  высказался Макс.

   В начале следующего сезона Фантом начал проигрывать. Не помогал, ставший знаменитым, великолепный рывок, когда он в начале последнего круга, вырывался вперёд. Проходило время и Валет, наделенный возрастающей мощью, размеренно догонял и обгонял соперника, приходя к финишу, первым. Под свист и гвалт многочисленной публики повторялся эпизод, в котором, сравнявшись, без рывка, сбоку начинал выползать Валет, рвущийся к финишу. Собрав все силы, Фантом делал отчаянную попытку догнать соперника. Под копытами назад убегала дорожка. Некоторое время они летели вместе, как застывшие птицы. К несчастью, промежуток не вечен. Несмотря на чрезмерные усилия, старания были напрасны. Вначале появлялась голова Валета, за ней – шея, а следом бок и весь он сам. Фантом проигрывал. Ему никак, не удавалось сравняться с лидером. Силы таяли и не восстанавливались, подчиняясь естественному процессу старения. Постепенно его начали обходить и другие лошади.

   Аплодисменты гремели не в его честь. Никто не встречал Макса и не спрашивал:

– Как он провёл скачку, и что чувствовал?

    Наездник, держась за седло, стоял в стороне у ограды и, пряча улыбку в усах, издали наблюдал за чествованием победителей.

– Что случилось? – участливо спросил, проходящий мимо знакомый репортёр,спешащий к месту более важных событий.

– Не тянет, – односложно ответил Макс и, развернувшись, с силой боксёрским ударом стукнул кулаком в бок Фантома.

   Фантом не ответил на удар. Ему не было больно. Лошадей, во время скачки, стегают плётками куда сильнее. Они в состоянии выдержать удары и посильнее. Обидно другое, что он не может. как бы не старался, догнать Валета.

   Это конец.

    После окончания плачевного сезона, Фантома не довезли до облюбованного пристанища, а поместили в конюшню общего пользования, где роль конюха исполнял незадачливый старичок, более похожий на сторожа, который периодически швырял перед носом клок соломы, а чисткой помещения занималась ватага дежуривших юнцов. В один из солнечных осенних дней незнакомая рука вывела Фантома из стойла и привела к дорожке всеми забытого стадион, с единственной уцелевшей трибуной, на которой, местами, не хватало скамеек, и кое-где, виднелись сгнившие доски. Пожухлая трава и, вытоптанная пешеходами тропа наискосок через всё поле, по которому безмятежно разбрелись, оставленные без присмотра другие лошади, говорили о запущенности хозяйства.  Сев на раскладной стульчик, тренер выстроил юношей в полукруг и стал учить уму-разуму. Вращая головой, Фантом искал Макса, но не нашел его и, опустив голову,  уставился в одну точку земли. Он думал о превратностях судьбы, определившей его в школу юных наездников, и понимал, что возникшую перемену нельзя назвать расплатой и что всё намного прозаичней: люди из соображений расчётливости его просто – напросто продали, как тренажёр, и теперь  предстоят над ним не нужные ему упражнения. Тренер, наконец, от теории перешёл к практическим занятиям, предложив первым четырём воспитанникам взять по лошади и проехать по кругу стадиона. Долговязый чернявый юнец подошёл к Фантому, поднял с земли волочившуюся уздечку, поставил ногу в стремя и залихватски вскочил в седло. Он вонзил шпоры в бока и дёрнул повод, приказывая ускоренно двигаться. Фантом на скаку поджал передние ноги, запрокинул задние и, ничего не подозревавший юнец, для которого многое было в новинку, выскочил из седла. Упав, он быстро поднялся и, превозмогая боль, бросился к тащившемуся по земле поводу, схватил и натянул его, стараясь удержать строптивого коня. Фантом никуда не убегал, ожидая дальнейших действий. Наездник энергично, но осторожнее, чем в предыдущий раз, сел в седло и громко, чтобы все слышали, крикнул: