Как же мне было жаль эту женщину, стоявшую надо мной и взывавшую к прошлому, оплакивавшую кровную потерю и смотревшую в меня, словно в зеркало времени!

– Мне очень жаль, Мэрилин. Простите, я не хотела бередить вам душу. – Я чувствовала беспомощность от её крохотных слёз, скатывавшихся горошинами по тонким бороздкам морщин лица.

Что-то в моём голосе её отрезвило и вернуло в действительность, женщина, что секундой ранее источала слабость и бессилие, вмиг выпрямилась и посуровела, закрыв от меня внутреннюю боль.

– Не смей меня жалеть! Слышишь? Никогда не смей! – Лицо Мэрилин побелело от возмущения, а глаза просохли и вновь сияли пронзительной синевой. – Больше всего на свете я не выношу жалости и фальши.

– Это было сочувствие, а не жалость. Разные вещи. – Я отвела взгляд от её полыхающих негодованием глаз. – Извиняться за это я не буду.

Она хотела что-то сказать, но остановилась и сдержала поток эмоций.

– Прости, Лиза. Просто ты первая перед кем я так сильно раскисла. Для меня это подобно тому, как вроде бы потерять лицо.

– Вы почувствовали себя беззащитной и уязвимой. А это никому неприятно. Я понимаю, – понимающе ответила я.

– Да, именно так. Я сама так долго жалею людей, что отвыкла принимать от них сочувствие. Вот и у сильной Мэрилин нашёлся недостаток, – горько усмехнулась она.

– У каждого есть недостатки. Без них люди бы были роботами или Богами. Что то, что другое – перегибы, – ответила я. – Успокойтесь. Я никому не расскажу о том, что здесь произошло.

– А я и не прошу тебя скрывать это, дитя. Слёзы – показатель человечности и того, что душа чувствует, а не зачерствела. Я лишь прошу не жалеть этих слез. Прости меня за резкость.

– Я и не думала на вас обижаться. Я знаю, что значит потеря близкого человека, – тихо отозвалась я.

– Ты тоже потеряла сына? – Мэрилин замерла от моих слов.

– Нет… друга… очень близкого, – вздохнула я, отводя глаза. – Совсем недавно. Он был моим наставником.

– Наставник – точно второй отец, – произнесла женщина. – Так любил говаривать мой дед, когда я была школьницей. Сочувствую твоей утрате, Лиза. Потерять наставника, дарованного тебе судьбой, это суровое испытание. Но ты справишься. Все мы справляемся. Иначе жизнь остановится.

– Вы мне верите? Вы поверили мне? – Я вдруг поддалась внутреннему порыву и встала со скамьи. – Вы верите?

– Я поверила тебе давно, Лиза, – спокойно ответила Мэрилин. – Удивительно, но я поверила, как только впервые посмотрела тебе в глаза. Не могу этого объяснить, это постичь невозможно, а впрочем, я сумасшедшая старуха, как считают меня многие, правда, бояться заявить об этом мне в лицо. У тебя необыкновенный взгляд, нетронутый этим миром. Я вижу горе и утраты твои, но они извне, не отсюда. Ты юна и чиста для Уолверта. И я не вижу на тебе печать Медрода, его длань не коснулась твоей души. Всё это я вижу и чувствую. И я открыто заявляю – я тебе верю.