— Тут уж не выдержал люд местный, собрался миром, и прогнал колдуна из этих мест. С ним и навка куда-то подевалась — видать, и над ней лекарь власть имел немалую. Нечисть из преисподней, хоть и меньше, но продолжала донимать народ местный, и донимает, как видите, и по сей день.

— А с графом-то что сталось?

— Сгорел граф, Михайла Константинович, в избе своей… это которую поперед дома для него построили. Он после беды-то всей ентой в ней и хоронился. Говорили — сам-то и запалил. Оно и не мудрено! Шутка ли — горе такое перенесть, да осознать, на какие муки душу дочери обрек! То, что от него осталось, его денщик собрал, а затем схоронил по христианскому обычаю.

* * *

Ночь на долину опустилась быстро, решительно вытеснив сумерки из совсем небольшого промежутка времени суток. К этому времени все обитатели деревни уже были внутри укрепления, за исключением мужиков, оставшихся дежурить у больших куч хвороста, разложенных вокруг крепости. В случае опасности дежурные должны поднять тревогу и быстро зажечь костры, селяне давно заметили, что нечисть огня не любит, можно даже сказать — боится, старается держаться от него подальше. По тревоге все, способные держать оружие мужчины, занимали место на стенах укрепления и на крышах, в обязанности женщин входило увести в подготовленные укрытия детей и стариков.

Устали от такой жизни селяне, здорово устали. Устали постоянно находиться в состоянии тревоги, напряжения, и днем, и ночью ожидая нападения зловещих порождений мира мертвых. Устали и обитатели общины, которые давно уже не сомневались, что виновником в происходящей беде является ни кто иной, как странный лекарь-колдун, когда-то появившийся на Навь Острове. Кто он такой, откуда, действительно его предки — выходцы из чудесной долины — наверняка не знал никто, но в том, что Ангрипп служит силам, рвущимся из темных глубин Нави — уже никто не сомневался.

После ужина искатели, на которых рассказ о финале трагической судьбы графа Левашова и его дочери Анастасии произвел впечатление, собрались в полуразрушенной беседке.

— Так что, мужички, — удобней устраиваясь на мраморной скамейке, начал Федор, — у кого какие мысли по поводу услышанного будут.

— А вот пускай наш профессор скажет, — похлопал по плечу Игоря Василенко, — он когда еще заявил, что у него какая-то там мозаика сложилась!

— Ну, господа хорошие, тут же все очевидно! — Развел руками Платонов. — Фактов у нас накопилось достаточно, нужно только разложить их в нужном порядке, то есть — систематизировать, что бы сложилась ясная картина событий.