«Сегодня вечером я убил Хью Бронни».
Джина вздохнула и устало рассмеялась: «Ты убил умершего человека?»
«Он еще не полностью уничтожен. Потому что цикл жизни и смерти повторяется даже в потустороннем мире. То, что осталось от Хью, можно назвать воспоминанием о мысли. Теперь он – несчастная, бледная, едва шевелящаяся тень».
«Не понимаю, Дональд».
«Я тоже не понимаю… Но меня внезапно наполнили живительные силы – такие, каких я никогда еще не испытывал. Больше всего на свете я хотел быть с тобой. И вот – я с тобой».
«Так ты – настоящий? Весь? Не только внешне?»
«Взгляни на меня! Прикоснись ко мне!»
Она прикоснулась к нему: «Не может ли это быть… все-таки иллюзией?»
«Я – настоящий. Может быть, потому, что так проще всего. Человеческое тело должно двигаться. Самый рациональный способ передвижения – с помощью мышц. С помощью плоти. И что может быть более рациональным, чем настоящая кровь, питающая мышцы? Что может быть более рациональным, чем настоящие, дышащие воздухом легкие и настоящий, переваривающий пищу желудок? Разве может существовать более простой способ имитировать человека, чем
«Дон! Ты сможешь остаться – навсегда?»
«Пока не умру. Я воплотился».
Джина взглянула на пляж, на огни прибрежного коттеджа: «Вернемся туда? Расскажем о твоем возвращении?»
«Не сегодня.. Где твоя машина?»
«У дороги».
«Пойдем».
«Но Ховард… и Годфри… и Айвали?»
«Мы им позвоним из Орандж-Сити».
Джина тихо рассмеялась и похлопала Дона по щеке: «Не мешало бы захватить саквояж, оставшийся в коттедже»
«Лучше захвати чековую книжку, – посоветовал Дон. – Жаль, что я не воплотился с мешком, набитым двадцатидолларовыми купюрами».