Вот ведь как! Знал, что враг рядом, но не выставил даже дозорных и спокойно уснул. Что-то непохоже на атамана при его-то ратном опыте.

Деятельность Ермака как военачальника историки, видимо, еще опишут. Мы лишь приведем несколько моментов, говорящих о его стратегической зоркости. Нет, он не был человеком, которого вольница случайно избрала своим атаманом. Некоторые ученые предполагают, что Ермак был участником Ливонской войны, что он еще до появления в Сибири прошел большую воинскую выучку. И все это подтверждается многими фактами.

В небольшом войске атамана царила железная дисциплина. Воры, люди разгульные, не подчиняющиеся законам казачьего круга, несли тяжелую кару. И трусам не было места в дружине.

А посмотрите, какую находчивость проявил Ермак при Акцибаркалле. Он пустил по Тоболу «хворостяное войско», сам же с дружинниками зашел в тыл врага и обратил его в бегство.

Впрочем, факты, говорящие о Ермаке как об опытном военачальнике, можно перечислять и дальше. А поэтому трудно поверить, что он в ту дождливую ночь пренебрег дозором. Все-таки атаман хорошо знал, с каким врагом он имеет дело. В памяти Ермака еще было свежо воспоминание о случае, происшедшем на Абалацком озере. На берегу этого водоема ордынцы прирезали двадцать казаков, решивших запастись рыбой и однажды ночью уснувших. Точно в такой же ловушке оказался атаман Иван Кольцо, следовавший в Тару. Его голову воины Кучума потом вздели на пику и носились с ней по улусам, вызывая у магометан покорность и страх.

С этим словно бы соглашается амстердамский географ Николай Витсен, долгое время собиравший сведения о Ермаке. В своей книге «Северная и Восточная Татария» (1692 год) он сообщает, что Ермак по старому своему обычаю все-таки оставил в дозоре казаков. Витсен даже указывает, что стражников было двое.

Так оно, видимо, и было. Спокойно спать в окружении врагов вряд ли бы отважился самый преотважный атаман.

Другое дело, можно поверить, что дозорные, измотанные дальней дорогой, не смогли продержаться до положенного часа и погрузились в сон. Вероятно, в этот момент их и сняли коварные ордынцы.

Пробрались враги к островку, по сообщению Карамзина, отыскав брод. Если это на самом деле случилось так, то путь их лежал через «прорву». Иного места, чтобы пешим ходом добраться до безымянного островка, найти здесь невозможно: Вагай — река глубокая. Семен Ремезов на своем рисунке тоже изобразил ордынца, идущего через «прорву» вброд. Кажется, все ясно.

Но вот Г. Ф. Миллер без спора отвергает этот довод. Если согласиться с ним, то можно представить себе такую картину.