Эта легенда впоследствии нашла стойких приверженцев. Ее повторили в своих трудах многие авторы, но уже как нечто вполне существовавшее. В частности, в «Памятной книжке Западной Сибири» (Омск, 1882 г.) прямо так и говорится: атаман и его воины остановились на островке в устье Вагая, где река «разделялась надвое, в одну сторону кривою излучиною, а в другую прямым, когда-то выкопанным каналом, носящим до сих пор имя Ермаковской перекопи».
Все эти доводы разбил историк И. Фишер, долгое время изучавший «перекопь». Он писал, что «…канал был с самого начала настоящим речным стрежнем…». А служилый человек Семен Ульянович Ремезов, первый сибирский картограф, называл канал «прорвой», что расшифровывать вряд ли необходимо. И по сей день несет свои воды в Вагай этот извилистый мутный ручей, по-татарски именуемый Тескерь. Переводится это слово тоже как «прорва».
Нас может насторожить другое. Атаман утонул в Вагае, но тело-то его извлекли из Иртыша, или «Ермаковой реки», как его еще называют. Почему же так случилось? Все-таки от безымянного островка до Епанчинских юрт примерно сорок километров, а на Ермаке были тяжелые доспехи.
Но тут на помощь приходит судебная медицина. Оказывается, тело Ермака могло всплыть через три дня. Его вполне могло снести до того места, где находились татарские юрты.
Сохранилось предание, что ордынцы всю эту неделю мучились в догадках: погиб ли Ермак? В поисках атамана они обшарили весь остров. Дно реки у берега было прощупано шестами. Но поиски не увенчались успехом.
И тогда Кучум пообещал тому, кто найдет атамана, награду — ровно столько серебра, сколько будет весить Ермаково тело.
— Я должен найти его и разрубить на мелкие куски, — якобы заявил Кучум. В такую жестокость его поверить нетрудно. Существует предание, что всем дружинникам, оставшимся лежать на острове, по его приказу отрезали головы и вздели их на пики.
НОЧНАЯ СХВАТКА
НОЧНАЯ СХВАТКА
Почему же все-таки погиб Ермак? Неужто, зная о коварстве Кучума, он не предпринял никаких мер, чтобы оградить дружину от неожиданного нападения? Может, не думал, что ордынцы за нею следят? А может, полагал, что в такую вот грозную ночь, когда все вокруг скрипит да стонет, они не посмеют сунуть носа на остров?
Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» пишет: