Что-то кричат в переговорник… не отвечать, не отвечать… я сам сейчас – плывущий в слое тёплой слизи зародыш… ничего больше… ничего больше.

Пока меня пропускают. Кажется, что я ползу так уже бесконечно долго. Секунды, секунды, секунды… я – это не я. Я крошечный коричневый пузырёк… ничего больше… ничего больше…

Завеса мрака плавно и мягко смыкается за мной. Это что-то вроде плотного роя крошечных насекомых – но на меня они внимания не обращают. Их дело – создавать завесу. Больше они ни на что не запрограммированы.

И тут, в небольшой совсем пещерке, я увидел исток. Увы, не сияющий инопланетный артефакт. Не неведомое.

Мы были правы. «Амёба». Та самая «амёба». Громадный пухлый шар в каменном бассейне явно искусственного происхождения. Сверху через узкие щели струится вода. Поверхность «амёбы», почти что чёрная, бурлит и ходит волнами. Через широкий проём в стенке бассейна вытекает «продукт» – коричневая слизь. Зародыши ещё слишком мелки, сейчас это просто икринки, не больше.

Я не шевелюсь. Замираю, вжимаюсь в пол. В принципе, больше тут делать нечего. Надо просто отловить одну из таких «амёб», посадить в цистерну, и изучай, сколько влезет.

Я включаю коммуникатор.

– Видно меня? Есть сигнал?

Молчание. Коммуникатор тоже мёртв, как камень. Заблокировали связь? Эти милые мушки-толкунцы играют, помимо всего прочего, роль настоящего экрана?

Что мне делать? Сжечь исток? Или ползти обратно?

Но ведь они не тронули тебя…

Какое-то время я ещё медлю. Потом решительно поворачиваю назад. И верно, стоит мне миновать живую завесу, как связь тотчас налаживается.

– Штабс-ефрейтор! Фатеев! Штабс-ефрейтор! – орёт секурист.

– Я, господин риттмейстер…

– Тьфу, доннерветтер! Ну и напугал ты нас!..

– Осмелюсь доложить, господин риттмейстер, – исток обнаружен. Запись имеется. Но… подойти к нему мы, боюсь, не сможем.

– А, ты про эту тварь… как тебе удалось?

– Потом, господин… – одними губами отвечаю я, потому что над поверхностью потока слизи вдруг взмывает сразу три крупных, размером в кулак, существа, больше всего напоминающих наших шмелей. Я замираю. Но твари отчего-то не атакуют. Вместо этого я словно сам начинаю видеть пещеру их глазами… и вижу себя со стороны, прижавшегося к грязному и мокрому камню, а ко мне… тянутся, тянутся, тянутся коричнево-красные жилы, извиваются, словно змеи, поднимаясь над поверхностью «студня», им, похоже, надо втянуть обратно «выскочивший пузырёк», дать ему питание, вернуть в лоно родной тёплой слизи…