Однако впереди, там, где горная цепь плавно заворачивала к западу, перерезая нам путь, над зелёными купами древесных крон я увидел ещё четыре или пять таких же живых смерчей.

Да, славно поработали товарищи повстанцы. И когда только успели? И почему этого никто не увидел с орбиты? Почему не выжег заразу ядерными ударами? Не поняли? Не хотели уродовать планету?.. Точечные удары не стали бы для неё полной катастрофой, во всяком случае, до ядерной зимы дело, наверное бы, не дошло.

Да, пять столбов впереди. Шесть… семь… восемь… Основательно же они потрудились над здешними речушками. А мы-то, мы-то хороши… уперлись в одну-единственную, не видя, не замечая, что творится вокруг. Или это было настолько хорошо укрыто, что даже хвалёная имперская разведка не справилась?

Мы повернули. Но горючего оставалось всё меньше и меньше; рисковать с почти двумя десятками ребят в отсеке я, понятное дело, не мог. Посадил машину, когда только вспыхнул предупредительный сигнал. Встали ровно и хорошо, в укромной ложбине, достаточно широкой для того, чтобы там спокойно разместилась такая махина, как наш транспортник. Вышли. Долго смотрели на беспомощный вертолёт. Из него, само собой, выгребли весь полётный НЗ, всё, что могло пригодиться. Переход предстоял внушительный. А радио мы больше не доверяли. Уж слишком оперативно вышли на нас в прошлый раз господа из Шестой интернациональной…

Потянулись долгие часы монотонной дороги. Мы шагали по степи, растянувшись цепочкой. Устав предписывал выделить головной и боковые дозоры, но при отсутствии связи на это вопиющее нарушение инструкций, способное довести господина штабс-вахмистра до инфаркта, пришлось закрыть глаза.

Поднималось всё выше солнце. Кружили далёкие столбы живого «дыма». Мы шли в молчании, потому что каждый понимал – выбраться отсюда шансов немного. Наш главный враг сейчас – расстояние, а не повстанцы или даже Туча. Расстояние. Тысячи и тысячи километров по маловодным степям. Все прелести перехода – без какого бы то ни было снаряжения, в одних брезентовых штормовках. Прошлый раз мы совершили ошибку – ценой её стала жизнь Прохазки. Если надо, будем, как сказал, идти хоть год. Но придём. Обязательно придём.

…К вечеру нам пришлось повернуть к горам. Здесь, в степи, совсем не было воды. Мы копали ямы, но они оставались сухими. Трава здесь стояла невысокая и пожухлая. Нам пришлось повернуть. Прямо туда, где над предгорьями крутились шесть исполинских живых воронок. Там зеленели леса, там должна была быть вода.

…Когда добрались до первых деревьев, от жажды уже впору было вешаться. Неужели все до единого ручьи, сбегавшие с гор в сухую степь, перехвачены? Неужто все обращены в «реакторы» и «инкубаторы»? В подобное как-то не слишком хотелось верить.