— Он еще и аристократ? — удивился Додсон.

Я кивнула:

— Виконт.

В глазах моего собеседника мелькнуло недоверие.

— Нет-нет, тут всё точно. Безо всякий сомнений. Это я еще в сельве поняла. А потом, когда вернулась, нашла доказательства. Аристократ. Виконт. Будущий граф, — я хохотнула.

Додсон отковырнул ложечкой кусок пирожного и указал ложкой на моё. Да-да, я помню.

— Так вот, — продолжила я, и всё вдруг представилось, как на ладони. — Предположим, наши колумбийские друзья каким-то образом вывели его из игры. На время. Могли, кстати, и совсем, но сейчас им не нужно привлекать к себе внимания. Поэтому, скорее всего, он думает, что я просто психанула и уехала с вами.

— Вы психанули и уехали со мной, — кивнул Додсон.

— Поэтому у него нет необходимости скакать сюда прямо сейчас и нас спасать.

— Это понятно. Нас бандиты почему не забрали?

— У них времени в обрез. День-два — от силы. На то, чтобы заложить динамит, взорвать и собрать, что окажется на поверхности. Мы им только мешаться будем. Им бы нас было легче перестрелять. Но мне повезло, я вырубилась от пустяковой раны. А вы, наверное, как обычно не отсвечивали. А убивать просто так, когда в этом нет необходимости… Что, кстати, вы сделали, когда в меня выстрелили?

— Я начал молиться, — признался Эндрю. Ожидаемо.

— Вот. Я же говорю. Они спокойно обобрали меня, напинали вам, убедились в вашей полной никчемности и помчались за сокровищами.

— А что там, как вы думаете? — Эндрю ни капли не задело такое описание.

— Думаю, какое-нибудь захоронение. Отметка стоит на излучине реки. Вряд ли бы папа стал шифровать информацию о месте древнего поселения. Да и не типично оно для поселения муисков. Нет, точно, чье-то захоронение.

— А чье оно? — спросил Додсон, мимолетным жестом касаясь креста.

— Вы думаете о брате Августине? — догадалась я.

Он кивнул и добил свое пирожное. Видимо, готовясь рассказывать. Я не ошиблась.

— Брат Августин не всегда был «братом», — поведал Додсон.

Я удержала в себе комментарий про «неужели раньше он был «сестрой»?». Это США, а там с вопросами свободы гендерного самоопределения не шутят. Поэтому просто кивнула и съела предпоследний кусочек своего пирожного.