Теперь настала очередь Марики удивляться. И не один раз, потому что огромный, черный, мрачный Мергир, вали Дахора, третий человек в Изуле, вдруг повернулся к ней и спросил устало:

— Ну и что мне с ними делать?

— С кем? — глупо спросила Марика.

— С… бабами, — вздохнул Мергир — и грустно улыбнулся.

* * *

В тот вечер Марика покинула покои вали куда позже обычного. Они подъедали последние виноградины с опустевшего блюда, Мергир рассказывал ей о всех невзгодах и печалях, которые таил в себе большой гарем, а она слушала и честно отвечала, что ни твари не понимает в этих сложных семейных отношениях. Он говорил, что как вали ему совсем не положено беспокоиться о том, что происходит на женской половине — но его это и беспокоит, и печалит, и тревожит. И он никому не может об этом рассказать, потому что муж, который не может унять свой гарем — это не муж, а осел. А когда ему заниматься гаремом, если у него еще целая провинция, войско, город, и калиф, за которым глаз да глаз?

Если бы Мергир знал об этом раньше, возможно, он с самого начала поведал бы Марике о своей запутанной семейной жизни. Но кто бы мог подумать, что эта северная колдунья была настолько равнодушна к мужчинам!

Пока они не становились ее друзьями.

* * *

Общество Мергира больше не было непременным приложением к ужинам Марики — отныне она была совершенно свободна в своем выборе где и с кем есть. Иногда, впрочем, вали посылал за ней, неизменно спрашивая, готова ли Марика прийти. Если бы не тот факт, что она по-прежнему не могла сама выходить за пределы своей комнаты и сада, ее жизнь в дахорском дворце по удобству и занимаемому положению ничем не уступала бы жизни в королевском замке Кастинии. К услугам Марики были любые книги, бумага, письменные принадлежности. Мика, даже после того, как передала Харцу записку, была готова оказать любую услугу — а Мергир постоянно спрашивал, не нужно ли ей что-нибудь.

Да, Марика не испытывала недостатка ни в чем. Но она по-прежнему была пленницей. И Харц ждал ее.

Время от времени Марика все же просила Мику отвести ее в покои вали. Во-первых, собственная комната уже успела порядком надоесть ей, и любая смена обстановки была очень кстати. Во-вторых, это позволяло хоть как-то узнать о том, что происходит за пределами ее покоев. Марика примечала любое изменение в комнате Мергира. Многие она не могла объяснить сама, но все равно запоминала, надеясь найти ответы позже. Порой Мика могла что-то рассказать ей, и не зная, вероятно, что выдает нечто важное. Предметы быта, оружие, одежда — девушка посвящала Марику в тонкости изульского этикета, открывая той распорядок дня вали, его занятия, вкусы, предпочтения. И Марика не упускала ничего. Рано или поздно что-то из этого могло помочь.