– У меня не так много времени, – затараторила журналистка, затем тяжело вздохнула и посмотрела на меня, – вижу, тебе уже лучше.

– Гораздо, – ответила я.

– Тогда к новостям, – Теми достала из небольшой сумки свёрнутый в трубку планшет и тряхнула его.

Гаджет развернулся, и журналистка стала что-то быстро набирать.

– У нас опять неприятности?

Темза шумно выдохнула, заправила непослушную каштановую прядь за ухо и протянула мне планшет. Ида тут же оказалась рядом и заглянула через плечо в написанное.

– Что?! – возмущённо воскликнула я. – Что за чушь?

«Весь цивилизованный мир потрясла ужасная новость. Юнона Сафи, девушка из бедного района Джаро, оказалась жестокой убийцей. В течение последних месяцев общественность потрясали новости о пропаже детей. К огромному несчастью, чуда не случилось. Юнона Сафи похищала их, а затем с особой жестокостью убивала».

Меня словно под дых ударили. Как будто я снова оказалась рядом с Аноре, и он заставлял меня подписать признание в убийстве сестры.

– Но у них нет доказательств! – в сердцах воскликнула я.

– А кому они нужны? – равнодушно заметила Ида. – Добро пожаловать в наш мир. Им плевать на доказательства, на тебя, на меня и на этих детей. Главное – убедительная версия. А люди все съедят.

Я продолжила читать:

«Сама же преступница сбежала в лес, где и застрелилась. Видимо, даже такие отъявленные негодяи имеют толику совести».

– Эй, тут даже фотка есть, – прошептала я, глядя на фото какого-то тела, замазанного для цензуры.

«В Джаро объявлен недельный траур. Просим вас уважать и почтить убитых соблюдением тишины и не устраивать торжеств».

Мне перехватило дыхание от злости и бессилия. Я рухнула на диван и спрятала лицо руками.

– Мрази! – констатировала Темза. – Позор журналистики!