Льюис осматривался, пока не заметил журналиста, ведущего репортаж под прицелом камеры, парящей перед ним. Льюис спустился с помоста и как бы невзначай направился в его сторону. Люди бросились врассыпную, спеша убраться с пути. Резко обернувшись, журналист бросил взгляд на приближающегося к нему Защитника, прервался на полуслове и устремился напрямик к ближайшему выходу. Позади него болталась камера. Льюис ускорил темп. Журналист кинув взгляд через плечо и увидев, что Льюис догоняет, сорвался на бег. Вздохнув, Охотник за Смертью вытащил тонкий метательный кинжал из-за голенища сапога, осторожно прицелился и метнул. Пронзив воздух, кинжал проткнул рукав журналиста и крепко пришпилил того к стене. От внезапности вынужденной остановки, тот чуть не упал. Журналист всё ещё ругался и сыпал проклятиями, яростно дёргая рукав и кинжал, когда Льюис наконец-то его догнал. Журналист выпрямился, улыбнулся Охотнику отчаянной и совершенно искусственной улыбкой, и намертво прилип спиной к стене.

— Сэр Охотник за Смертью! Сэр Защитник! Рад вас видеть! Хорошо выглядите. Серьёзно. А... разве на сегодня не обещали совершенно расчудесную погоду?

— Почему ты убегал? — спросил с интересом Льюис.

— Срочная статья! — произнёс журналист.

Он усиленно потел и глаза были очень большими.

— Промедление смерти подобно. Вы знаете, как это бывает. Весьма важная и значимая история, и я действительно должен идти. Не могу задерживаться! Извините!

— Не дёргайся, — сказал Льюис. — Ты никуда не пойдёшь, пока мы с тобой по-дружески и содержательно не поговорим по душам.

— Вот дерьмо, — с несчастным видом произнёс журналист.

— Как тебя зовут и на кого работаешь?

— Адриан Прайк, сэр Охотник за Смертью. Канал 437. Новости и обзоры, и всё, что в тренде. Если это имеет значение — мы в эфире. Послушайте, я действительно должен быть...

— Нет, не должен. — прервал его Льюис. — Скажи мне, Адриан Прайк. Скажи мне честно и без утайки, иначе я начну поворачивать твою голову до тех пор, пока цвет глаз не потускнеет. Почему ты так меня боишься?

— Ты шутишь? — произнёс Прайк с таким отчаянием, что от страха забыл о вежливости. — После того, что ты вытворял на восстании Нейманов? Да тебя теперь все до усрачки боятся!

Какое-то время Льюис смотрел на Прайка.

— Я выполнял свой долг.

— Ты убивал людей! Множество людей! Резал и убивал их прямо перед камерами, выглядя при этом так, словно наслаждался каждой минутой. Это не был долг. Тем более закон. Это было возмездие.

— Парагонов убивали. Я мстил за павших товарищей.

— Предполагается, что Парагоны — это справедливость, а не месть.