– У тебя холодные руки, – шепчет он.

Я поднимаю голову. Его ладонь скользит по моей, липкая и теплая, и я чувствую, что его жар несколько спал. В уголках его губ появляется легкая дразнящая улыбка.

Внезапно грудь Джека перестает вздыматься и опускаться, а улыбка гаснет. У меня падает сердце, когда его глаза начинают бегать взад и вперед под веками, и по внезапному ускорению его сердцебиения я понимаю, что на него нахлынули воспоминания.

Он поворачивает голову на подушке, и я заставляю себя встретиться с ним взглядом, когда он поднимает веки. Он тянется ко мне и касается большим пальцем кожи под моим глазом.

– Они жутковатые, знаю.

Чем дольше Джек всматривается в мои глаза, тем сильнее я заливаюсь румянцем и, наконец, пытаюсь отвернуться, но он гладит меня по щеке, мягко поворачивая к себе.

– Нет, просто… Мне нужна минутка, – поясняет он, приподнимая мой подбородок. – Я не был уверен, что когда-нибудь увижу тебя снова, и сейчас просто хочу наглядеться на тебя.

Его серые глаза мечутся туда-сюда, заглядывая то в один мой глаз, то в другой, как будто он смотрит сцены из фильма, разыгрывающиеся в них.

– Ты наделила меня магией, – говорит он. – Когда я был на мосту, моя кожа покрылась льдом… Это не имело никакого отношения к шторму. Когда мы целовались под часами… ты вдохнула ее в меня.

Я утвердительно киваю.

– Кай знала, что в тебе есть магия. Она почувствовала ее запах в переулке, когда выходила из дома Огги.

– И назвала меня Зимой. Но это означает…

Он хмурится, как будто пытается собрать воедино разрозненные фрагменты того, что произошло дальше.

Я прижимаю его руку к своей щеке. Наши взгляды встречаются, и я позволяю своим воспоминаниям заполнить его пробелы, начиная с того момента, как я материализовалась в стазисной камере в задней части фургона. Я показываю ему, как Хулио и Эмбер собрали эвакуированные Времена года, чтобы помочь ему сбежать. Что среди них была и Ликсу, тоже предложившая помощь, когда мы не были уверены, что он сумеет перейти по мосту.

Джек сглатывает, увидев в моем воспоминании свое спящее лицо, покрытое инеем и ослепительно прекрасное, как играющий на снегу солнечный свет. Я плачу безмолвными слезами, мысленно разворачивая перед ним картины того, как он брыкался и кричал во сне, когда я извлекла его Зимнюю магию. И как потом он затих и долго не просыпался.

А вот Кай бодрствовала во время ее собственного извлечения. В дымном тумане, который я вытянула из ее легких в свои, были частички Джека, но также и самой Кай, и ее сестры. Когда я переместила его в стеклянную банку, принесенную Огги, Кай не дала мне закрыть крышку и попросила выпустить эту магию. Мы освободили ее вместе.