– С этими существами невозможно договориться. А понятие биологической ниши применимо к этому морю в той же мере, что и к эпантропической сфере.

– Мне этого объяснять не надо, – прервала она его сухо.

– Я знаю, – ответил он, – о глубоких знаниях Плавтины в области биологии. Так что вы согласитесь, что варвары – но также и другие, о чьем существовании мы только подозреваем, – стали доминирующими видами в галактической экосистеме. На более позднем этапе они начнут завоевание близлежащих территорий в поисках условий для продолжения рода: жизненного пространства, чтобы умножить шансы на выживание, сырья и энергии, ощущения собственной мощи, которое получаешь, когда контролируешь большую территорию, и которое является главным определяющим фактором жизненной силы цивилизации. Продвижение варваров представляет угрозу для возвращения Человека.

– Кое-кто мне уже рассказывал о том, как ведется война…

– Кто?

– Аспект вашей Плавтины.

– … Тогда она знала, о чем говорит…

– Все это, – продолжала Плавтина, подняв руку, чтобы он дал ей договорить, – не оправдывает ни нарушения Уз, ни участия в политических играх. Ни установления диктатуры, как это сделали Перворожденные после Гекатомбы, – добавила она, вспомнив свой сон.

– Изначальное решение об авторитарном правлении, своеобразном Империуме, было единственно возможным. Мы ведь не биологическая цивилизация. Нет никаких признаков, по которым мы могли бы объединиться, и наша общность основывается лишь на переменчивом желании горстки индивидов.

– Нет. Все это – только невроз, отклонение, – отчеканила она.

– А вы, – жестко спросил Отон, – как же вы объясняете свое собственное существование?

– Мое?

– Разве вы – не заменитель Человека?

Эти слова сбили ее с толку, она растерялась. Он продолжил таким же резким тоном:

– Зачем бы Плавтине было создавать настолько сложное существо, если не для того, чтобы превратиться в подобие Человека и таким образом найти лазейку в Узах? Клянусь Концептом! Вы – доказательство того, что Плавтина нарочно удалилась в изгнание, чтобы довести этот проект до завершения, и что она вела двойную игру. Вы станете это отрицать?

– Я не знаю, что вам ответить, – в волнении пролепетала она.

– Так я задам вопрос еще раз. Кто вы?

Теперь в его голосе ожившей статуи не осталось ни нотки любезности. Он возвышался над ней всем своим ростом, затмевал ее своей тенью. Она еле сдержалась, чтобы не сделать несколько шагов назад.

– Я Плавтина. Ее старая версия. Та, что не помнит ничего после Анабазиса.

– У вас совсем нет более поздних воспоминаний?