Тубиэль уже не слушал вопли садовника. Он, подхватив одежды, бегом кинулся к воротам.

Он прибежал запыхавшийся, с трудом переводя дыхание, его ноги подгибались. На дороге, ведущей к садам, куда хватало взгляда, растянулось бесчисленное море конницы. Это были не жандармы Царства в аккуратной серой униформе, а всадники, каких Тубиэль никогда в жизни не видел собственными глазами. Закованные в доспехи, вооруженные мечами, копьями и булавами, выстроенные в шеренги, сгруппированные согласно цвету оружия. Золотистые, как сера, красные, как огонь, и синие, как дым. Огромные рысаки, на которых они восседали, трясли мордами, закрытыми бурканиями в форме львиных голов.

Во главе войска, под воротами, ждало несколько наездников, видимо главных. На стройном коне с золотистой шерстью сидел крылатый без шлема, с каштановыми волосами и вытянутым лицом. Огромный леопард сидел возле копыт коня. Второй наездник, который сразу же бросался в глаза, имел сухое лицо с орлиным профилем, черные волосы, заплетенные в косички. Доспехов он не носил, только короткую черную кожаную куртку. Руки он небрежно скрестил на луке седла, сидя на коне с шерстью темнее ночи.

Тубиэль вытаращил глаза, уверенный, что ему снится этот кошмар. Это саранча, двенадцать тысяч ангелов Разрушения, а эти впереди – офицеры, Рыцари Меча. Кем был черноволосый, начальник ангелов Лета только догадывался и желал, чтобы эти догадки оказались ошибочными.

Три садовника в белых одеждах бегали перед войском, махая руками и что-то яростно объясняя. Они казались маленькими и беспомощными перед закованными в сталь солдатами. Тубиэль ощутил, как в нем поднимается гнев. Он посмотрел на кованые ворота садов, растянувшиеся, словно искусная паутина, между двумя белыми столбами стены, потом перевел взгляд на венчающие столбы мраморные кратеры, с которых стекали каскады красных, золотистых и оранжевых цветов, на эмблему солнца и месяца на створках ворот в гирляндах роз, и его гнев сменился на холодную решительность. Нет, эти разноцветные не ступят в сады. Солдатский ботинок никогда не ступит на святую землю! А цветы? Господи, а лилии?

Тубиэль гордо выпятил подбородок и подошел к наездникам. Это изгнанники, принадлежавшие скорее Преисподней, а не Царству, святой земле Божьих садов. Он не допустит святотатства.

Спокойным шагом он подошел к воротам, движением руки успокоил кричащих подчиненных. Вышел наружу через маленькую калитку в воротах.

– Я – Тубиэль, начальник ангелов Лета, – холодно произнес он. – В чем дело?

– Наконец-то, – обрадовался Камаэль.